— Будь так, я опасалась бы, что, обнимая, переломаю тебе все кости, а то и ненароком придушу, — рассмеялась Ольва. — Не хватало еще виру платить за тебя конунгу.
Сидевшие рядом воины расхохотались. Если бы не хмельное веселье, царившее на пиру, Лейдольв не спустил бы такой обиды. Но он тоже рассмеялся и сказал:
— Жена мужевидная
Силой хвалилась,
Рабынь обнимала,
Замуж звала их,
Лишнего выпив.
Хирдманны захохотали еще пуще, хлопая себя по коленям — шутка понравилась. Краска бросилась в лицо Ольве, между бровями залегла гневная складка. Захотелось вскочить и выбежать прочь — а как убежишь, не придумав достойного ответа? Вот только висы сочинять она не умела, поэтому, спрятав досаду, выхватила из рук Лейдольва наполненный рог с пивом и под восторженные крики выпила его до дна. Пусть не думают, что она чего-то боится. И пусть одноглазый зубоскал не надеется: на празднике она покажет, кто из них горазд лишь языком трепать!
.
Пировать закончили ближе к рассвету. Перед тем, как лечь спать, Вилфред хёвдинг сказал Эйвинду:
— Один из моих воинов, Хрёрек, недавно был ранен в бою. Рана затянулась, но не перестала болеть. А сегодня в бане я заметил, что плечо Хрёрека распухло и самого его лихорадит. Помню, ведун твой сведущ в целительстве; может, сумеет помочь?
— Хравн никому в помощи не отказывал, — ответил Эйвинд. — Утром пойдем к нему.
— А если он не поможет, — подхватил Ормульв, — ведунью попросим.
— Ведунью? — удивился Вилфред, не замечая, как изменилось лицо конунга.
— Йорунн, — усмехнулся Ормульв. — Девушка, которую боги наделили умением исцелять.
— Та самая Йорунн? — переспросил Инрик. — Темноволосая красавица? Что же ее на пир не позвали?
— Может, Хравну опять нездоровилось и она с ним сидела. Или зелья свои делала, — простодушно пояснил хёвдинг, не замечая хмурого взгляда Эйвинда.
— Да кто бы ни взялся лечить, лишь бы помогло! — отмахнулся датский вождь. — Утром решим.
Эйвинд молча кивнул.
.
Когда поутру гости проснулись, Эйвинд конунг сам проводил Вилфреда и Хрёрека к дому ведуна. И не удивился, когда Инрик вызвался идти с ними.
Старый Хравн только что вернулся с прогулки по берегу и отдыхал, ожидая, когда Смэйни принесет ему поесть. Он бегло ощупал красное, раздутое плечо датчанина и спросил:
— Когда вынимали стрелу, заметили, что наконечник раскололся?