- Мне? – Танцор на миг задумался. –
Если хотите, я включу, и послушаете сами. Но у вас есть билет
только на один танец, поэтому…
- Выбирайте сами, - торопливо
проговорила Хелен, и ее собеседник назвал код:
- Три пять эм восемь.
Раздался щелчок, и небольшое
пространство комнаты наполнила музыка. Она удивительно подходила
тому, кто ее выбрал: напряженная, полная страсти. Уже первые
аккорды заставили Хелен присесть и вжаться в диван, а танцор замер
на пару мгновений, потом начал двигаться, поймав ритм.
Непередаваемо! Вот единственное слово, которое сейчас пришло на
ум.
Хелен забыла о том, где она
находится, о желанной работе и не менее желанном переезде.
Существовал только этот парень и его танец, состоящий из резких,
угловатых, быстрых движений, больше похожих на борьбу. И, тем не
менее, Хелен готова была поклясться, что никогда не видела ничего
более красивого. А музыка то взлетала вверх, то опускалась вниз, на
басы. И танцор то едва ли не парил, то горбился, почти припадая к
полу. Его тело казалось совершенным орудием, через которое музыка
приобретала живое воплощение.
Когда она оборвалась, Хелен минуту не
шевелилась, а парень стоял и смотрел на нее. На его коже блестели
мелкие бисеринки пота. Хотелось подойти ближе, коснуться плеч,
груди, получить нечто большее, однако Хелен никогда бы о подобном
не попросила. А танцор поймал ее взгляд, и губы изогнула
усмешка.
- Даже не спросите? – намекнул
он.
- А вы согласитесь? – Хелен сначала
задала вопрос, а потом поняла его двусмысленность и покраснела.
Хорошо, что маска скрывала ее смущение.
- Нет, - мягко ответил юноша.
- Тогда к чему спрашивать?
- Всем бы ваш подход. Что же, раз вы
такая предусмотрительная, я подарю вам еще один танец.
Исключительно от себя. Пять три эр один.
Полилась медленная, тягучая музыка, и
Хелен поймала себя на мысли, что вот сейчас спросит. И даже получив
«нет», не отступит, потому что это было чувственно и прекрасно. Ей
хотелось подняться с дивана и шагнуть к парню, двигаться с ним в
такт, позволить себе быть свободной и счастливой. А движения
танцора рассказывали историю запретного чувства, в которой один
любит, а другой позволяет себя любить. В этом танце не было порока,
только красота. А когда музыка стихла, Хелен коснулась щеки и
поняла, что плачет. Увы, она не смогла бы и сама ответить,
почему.