– Староват, я, Толя по лесам шататься!
– Ну, ты даёшь! В сорок лет и уже старик? Не рановато себя списываешь? То-то братцы-конкуренты обрадуются.
– А что, если подумать, может ты и прав, махнуть на всё рукой и отдохнуть недельку-другую? А ведь правда, почему бы и нет!
– Извини, Михалыч, поездка только на недельку, на вторую могу место до Египта забронировать.
– Да пошёл, он, Египет твой, что я там не видел? Ладно, давай, оформляй на двоих!
– Как на двоих? А кто ещё будет?
– Ты, Толя, ты.
– Как это я? Не, Михалыч, мы так не договаривались, – растерялся парень. – Я же твой менеджер, кто же будет за делами присматривать?
– А ты не переживай Толя, дел сейчас немного, если что, Татьяна Анатольевна присмотрит, всё-таки главбух, справится! А мы с тобой недельку отдохнём и назад.
– О`кей, Михалыч, – Толик опустился в кресло, затея начинала ему нравиться.
– Ну вот и прекрасно. Всё, Толя, давай, вставай, оформляй, звони, договаривайся, всё как всегда. Мне сейчас некогда.
– Не волнуйся, Михалыч, всё будет сделано в лучшем виде! Я ж тебя ещё никогда не подводил, – парень вскочил, схватил газету, и вышел из кабинета.
* * *
Светлана, свернувшись калачиком, сидела в кресле перед телевизором, по которому шёл какой-то фильм. Происходящее на экране, казалось девушке таким неестественным, ненатуральным оторванным от жизни. Во всём чувствовалась фальшь. Впрочем, она была не только в фильме. Фальшь была повсюду. Она как паутина опутывала всё вокруг. Любопытные взгляды коллег по работе, их сочувственные слова, в которых не было ни грамма сочувствия, их шёпот у неё за спиной. И откуда они знают обо всём, что происходит в её жизни? Ведь она никогда ни с кем из них не откровенничала. Людка, её давняя и единственная подруга, говорит, что ей это только кажется, что после очередной жизненной неудачи она просто стала издёрганной и нервной, и сама цепляется за слова. Может так оно и есть? Может Людка права и ей всё это только кажется? Хотя одно она знает точно – она неудачница и старая дева. Почему неудачница? Потому, что ей никогда ни в чём не везло, и она уже потеряла веру в себя. Вся жизнь была пресная, серая и однообразная, никаких ярких эпизодов, никаких взлётов и падений, никакой безумной любви. Почему старая дева? Потому, что ей уже почти тридцать три, и в личной жизни никаких сдвигов в ближайшем обозримом будущем не предвидится.