– Нет – значит нет. Отправляйся домой, мальчик. Найди себе друзей, подругу, а меня забудь. Ты еще можешь прожить долгую жизнь, я же принесу тебе одни только страдания.
– Я буду умственно умирать, медленно и мучительно. С каждым годом все больше походя на тех полулюдей, что месяц назад вешали моего отца. А вы умрете, зная, что сделали не все возможное! – я начинал срываться, но пока еще отдавал себе отчет в том, что говорю. – Был один мальчик, возможно, еще слишком маленький, но уже готовый пожертвовать всем, чтобы измениться, стать немного лучше и может быть изменить еще кого-нибудь. Видимо, ваша библиотека тоже обречена и сгинет намного раньше людей.
– Ладно. Ответь мне на один вопрос, и я еще может быть подумаю. Объясни мне внятно как ты хочешь измениться.
– Вы сказали, что знание – единственная реальная сила. Так вот я хочу стать умнее, чем все остальным и сильнее, чем все остальные. Хочу на всех смотреть сверху вниз, чтобы никто не смог навязать мне свою точку зрения. Только так я смогу не слиться с ними.
– И ты готов к тому, что всю свою жизнь проведешь в одиночестве? А еще возможно, что тебя через год-другой повесят. Но знаешь, одиночество страшнее смерти.
– Лучше быть одному или умереть, чем умственно и душевно прекратить свое существование.
Старик задумался. Прикусил губу и стал переваливаться с ноги на ногу.
– Хорошо. Мне нужно время, чтобы не спеша подумать, все взвесить. И тебе на это тоже нужно времени не меньше, чем мне. Так что, если не передумаешь, приходи ко мне через неделю, а лучше через две. По-хорошему, тебе вообще ко мне только лет через пять прийти надо, когда взрослее станешь.
– Я не хочу так долго ждать.
– Я уже это понял. Давай через две недели.
Вновь я появился у Финееса немногим раньше назначенного им срока. Где-то через десять или одиннадцать дней у меня лопнуло терпение. Я пришел к нему с еще более решительным настроем. Он этого не одобрял, но препятствовать моему рвению не стал. С того дня я стал его учеником, и стал приходить к нему постоянно, почти ежедневно. Как время позволяет. Все же роль «главы семьи» отнимает у меня большую часть жизни. Я крутился как мог, чтобы выудить пару лишних минут и немного подольше посидеть у Финееса. Днем и утром я обычно был занят, а вечером, когда начинало темнеть, уроки чтения становились невозможным. В его сарайчике и так всегда царил полумрак, мешающий разучивать буквы. Именно так, мы начали с самого начала, и чтение – первое чему я должен научиться. Сказать, не так это легко, как на первый взгляд казалось. Но не смотря на мою постоянную загруженность и хроническую усталость, уроки проходили на редкость хорошо. Очень быстро я научился читать по слогам самые легкие слова. Но книги все так же оставались для меня сбором незнакомых мне символов. Ничего, я буду стараться. Сложность еще заключалась в том, что Финеес не разрешал мне выносить из библиотеки свои книги. Как он говорил, «это слишком большой риск и для тебя, и для меня». Но заботился он в основном о целости и сохранности своих книг, и только после этого обо мне или себе. А вот позволив мне взять домой книгу, я смог бы читать ее в более светлой обстановке, и мое обучение пошло бы намного быстрее. Хотя то, что я делаю трудно назвать чтением. Блеяние, мычание, да и только. «Схватывать все на лету» не всегда получалось.