- Генерал, наследный принц на связи, - сообщил мой помощник, когда я уже собирался покинуть рубку и спуститься в трюм.
- Соединить.
- Слушаюсь, соединяю, - четко отрапортовал он и объявил: - Генерал на связи.
Повернулся к раскрывшемуся голографическому экрану, с которого на меня смотрел мой младший брат, молодой нагшират с золотыми волосами. Усмехнулся и церемониально поклонился.
- Мирного неба, ваше высочество!
- Мирного космоса, генерал, - также поклонился принц и засмеялся. – Зачем эти условности, Асшир!
- Ты являешься наследным принцем, Сахиб, не забывай об этом.
- Ладно, - хмыкнул он, но потом став серьезней, добавил: - Я к тебе вот по какому вопросу. Возникли некоторые проблемы, и я хочу, чтобы ты был рядом.
- О каких проблемах идет речь?
- Мне нужна твоя помощщщь. Матушка задаласссь идеей женить меня, дажжже отцы ничего не могут ссс ней поделать. Весссь дворец заполонили юные нагини, которые только и делают, что путаются под ногами, - с досадой прошипел Сахиб.
- Так ты прими вторую ипостась и от большинства не останется и следа, - посоветовал брату, хотя прекрасно понимал его чувства. С императрицей не спорят, а раз она задалась идеей устроить жизнь сына, то добьётся своего. – Держись брат, через четыре ситта буду.
10. Глава 10
Звёзды показывают нам Величие и красоту Вселенной,
в которой, мы, вечные странники космоса,
стремимся отыскать свою звезду
Валентин Петрович Рычков
Асшир Халесс Камради, генерал военнокосмического флота империи Нагширан
Я родился первенцем в императорской семье. До моего появления на свет мать сама принимала непосредственное участие в управлении империей, но мое рождение привнесло свои коррективы. Я родился слабым нагом, что было очень странным для правящей семьи.
Мать, забыв о своих обязанностях, все свое время посвятила мне, чем вызвала недовольство у сильных наагатов. На семейном совете было принято решение о создании Совета, который бы помогал отцам в управлении. Со временем алчные и жестокие в своих решениях наги практически захватили власть.
Свой первый оборот наги совершают по достижению первого совершеннолетия. Я до сих пор помню, как ждал своего тридцатилетия, но ни тогда, ни после, я так и не обрел своего хвоста.
Живя во дворце, не раз становился предметом обсуждения и насмешек, но все изменилось, когда мне исполнилось сто пятьдесят лет. В то утро я проснулся от сильнейшей боли. Казалось, будто меня сжимают в змеиных тисках и пытаются раздробить кости. Сколько это продолжалось – не знаю, но создавалось ощущение будто вечность.