— Наденьте на него корону, и через пять лет мы получим вторую Шотландию! Только еще более дикую! Вы развратите его лишней властью! — кричит отец.
— Его слишком сильно любят на севере, в землях, где обитает его мать., — отвечает Кромвель. Он звучит сдержаннее. — Если мы отошлем его в Ирландию…
— Глупости, Кромвель! Король его любит!
— И он любит короля. Пока.
— Вы сами себе противоречите!
— А вы думаете только о своей выгоде, Норфолк.
— Я думаю об Англии! Принц нужен нам здесь, какой бы он ни был и как бы не звался!
Речь идет о Генри. Я убеждаюсь в своей правоте, отец точно хочет сказать мне что-то насчет моего брака.
Когда я захожу в кабинет, в нем резко становится тихо. Отец и Кромвель стоят друг напротив друга в застывшей атаке, и оба знают, что этот спор еще продолжится.
Кромвель разворачивается и направляется в мою сторону, чтобы выйти и оставить нас одних. Он отвешивает мне быстрый поклон и с издевкой говорит:
— Принцесса.
Дверь за ним закрылась прежде, чем я успела что-либо сказать. Отец еще несколько секунд яростно прожигает взглядом пространство, а потом трясет головой, словно пытаясь сбросить с себя этот разговор.
— Выродок, — яростно шепчет он, а потом, наконец, приветствует меня. — Моя дорогая!
Он подходит и треплет меня за плечи. Это максимум объятий, на которые он способен, и я к этому давно привыкла.
Отец выглядит уставшим, будто не спал дня три.
— Я был в Кеннингхолле, снова предлагал твоей матери разойтись по-хорошему. Она создает мне слишком много проблем.
Я не знаю, что на это ответить. Это не то, что я ожидала услышать. И как бы я не относилась к матери, а она ко мне, мне не хочется, чтобы родители аннулировали брак. Это как-то… позорно?
— Она отказалась, — продолжает отец.
Я почти выдохнула с облегчением, но он продолжил:
— Снова начала изрыгать свой яд. Пришлось ее приструнить и запереть в Редборне, чтобы она там подостыла без полвины слуг. Пусть почувствует себя на месте своей дорогой Екатерины, да?
Отец звучно усмехается этому сравнению, но я вижу, что ему не весело. Его пальцы сжимаются в кулаки так сильно, что костяшки белеют.
— Я лишь следую примеру короля, дорогая!
Он словно оправдывается передо мной, хотя я не сказала ни слова.
— Нужно было сразу запереть чертову испанку в Кимболтоне, я давно говорил. Я даже думал ограничить твою мать одной комнатой, и чтобы ее выпускали только на мессы, как ее «дражайшую королеву», но это, наверное, лишнее. Она же все-таки родила мне сыновей.