- Да ты совсем юная, колдунья!
Ладонью он смахнул с ее лица ненавистный серебряный бисер и ахнул, опустив руки.
На него смотрела совсем юная, красивая девушка. Ее темные, почти угольно-черные глаза истекали прозрачным слезами, а богатые косы оказались не седыми, а посеребренными самой природой. Дрожа, стуча от холода зубами, она стыдливо прикрывалась тонкими девичьими руками, из рассеченного плеча сочилась кровь.
- Не смотри на меня! – выкрикнула она, отвернувшись. – Не смотри…
- Но тебе помочь надо! – все так же растерянно произнес Кристиан. Вид девушки смутил его, взволновал кровь, и к стыду своему мужчина ощутил приятную тяжесть в животе, легкое возбуждение. Как давно не было у него женщины? А юная колдунья была хороша. Кристиан сглотнул ком в горле, опустил глаза, прогоняя грешные мысли. – Послушай меня: я не трону тебя! Я только осмотрю твои раны, и…
- Не смотри!
- Ты стесняешься меня? – спросил Кристиан, пытаясь отвести ее руку и рассмотреть рану на плече. – Мужчины не было никогда? Это ничего, это…
- Был, - глухо ответила Синильга, отвернул лицо от Кристиана, но тот все равно заметил, что она плачет, содрогаясь. – Был. Любил.
- И куда ж он делся?
Девушка вся задрожала, беззвучно рыдая, и взгляд Кристиана почему-то перешел на ее брошенную шубу. На яркие узоры, вышитые алыми нитками. Только сейчас он с ужасом понял, что никакие это не узоры. Это были штопки, которыми Синильга чинила свою одежду после каждого ранения. И самая большая и замысловатая штопка была на животе, красивая и большая, как распустившаяся роза…
- Я убила его, - глухо ответила Синильга, не глядя на него. – Я очень хотела жить, Кристиан. Поэтому говорю тебе – не смотри на меня. Не смей смотреть. Не нужна мне твоя помощь. Я же колдунья, забыл? Заговорю раны, они исчезнут, как и не было. Не в первый раз. А тебя убить мне будет сложно, Кристиан.
- Я… я нравлюсь тебе?!
Вопрос прозвучал дико, испуганно. Кристиан вспомнил все ее странные взгляды из-под серебристого бисера, ее издевки. Отталкивала, не давала приблизиться к себе…
- Да, Кристиан. Ты мне нравишься. Но я не хочу, чтоб нравился. Ведь если мне придется убить тебя…
В сердце Кристиана защемило, он сгреб в охапку голенькое тонкое тельце, прижал к себе, целуя гладкие серебряные волосы.
- Ах ты, глупое дитя, - дрожащим голосом произнес он, укачивая Синильгу, как ребенка. – Глупенькое дитя… не захочу я убить тебя. Уже не раз спрашивал себя, и знаю, что не нужны мне сокровища колдуна. Я выберу тебе судьбу, Синильга, хорошую судьбу, клянусь