Концепция конституционного дизайна позволяет не только посмотреть на государственные институты и теоретические философские доктрины через эстетику архитектуры и математики, но и применить ее в конструировании явлений социальной действительности, экономики, права.
В своей технократической составляющей концепция конституционного дизайна перекликается со значительно более успешной в своем пиар-продвижении теорией дизайна механизмов и, как их частного вида, экономических механизмов. Эрик Маскин, удостоенный в 2007 году «за разработку основ теории оптимальных механизмов (mechanism design theory)» вместе с Лео (Леонидом) Гурвицем (Leo Hurwicz) и Роджером Майерсоном (Roger Myerson) Нобелевской премии по экономике, вспоминает «о конституции страны как о наиболее фундаментальном слое. Конституция сама по себе является механизмом, который определяет, что власти могут и не могут делать, в каком случае они должны сложить с себя полномочия и как другие ветви власти ограничивают их влияние»[1].
В данном случае имеется в виду «слой проектирования», так как именно государство и его органы выступают авторами большинства социальных механизмов.
Особой перспективой обладает перенос в юриспруденцию и в социальные науки главного содержания теории экономических механизмов – возможностей «обратного проектирования». Создателям конституций, конституционно-правовых институтов и моделей надлежит прежде всего сформировать «образ желаемого будущего» [46] государства и общества, сформулировать подлежащие решению задачи, а затем, как бы возвращаясь назад, в современность, спроектировать процедуры, институты и механизмы, посредством которых эти цели должны быть достигнуты.
«Конституционный дизайн» / «конституционная модель»
Концепт «конституционного дизайна» преимущественно разрабатывается представителями англосаксонской правовой традиции [см.: 65, 52, 59, 55, 56, 71, 60, 62, 66, 51, 64]. «Злоупотребление» данным понятием российскими авторами несравнимо скромнее, причем преимущественно в ходу термин «институциональный дизайн», предполагающий перенос внимания с анализа конституционной архитектуры на систему политических институтов [1, c. 129–133; 3, с. 159–180; 7, с. 6–15; 16, с. 29–45; 26, с. 134–137; 30, с. 214–247; 31, с. 81–84; 34, с. 87–97; 39, с. 46–704; 40, с. 246–253; 41, с. 72–76]. В данном русле размышления о конституционном дизайне сводятся к переживаниям степени смешанности отечественной президентско-парламентской модели в широком диапазоне между полюсами президентской и парламентской республики [27].