Вечно роиться роем могучим.
Вообще раньше люди были ближе к природе и лучше относились к братьям нашим меньшим…
Срочная новость – тараканы в космосе! 14 сентября 2007 года российская ракета-носитель «Союз-У» вывела на орбиту космический аппарат «Фотон-М». На борту, который наблюдатели окрестили «Ноевым ковчегом», наряду с рыбками, бабочками, улитками, гекконами и тритонами, мышами совершает первый полет множество старых и молодых тараканов. Через 12 суток научных эксериментов они живыми вернулись на Землю. Тараканы-космонавты! Здорово! Это вам не тараканьи бега в Стамбуле! Вот только одно тревожит меня: зная, насколько пронырливы и приспособляемы усатые существа к любым условиям жизни (способны обходиться без еды и питья больше месяца), не случилось бы впредь побега из уготованной им коробки. Вы можете себе представить плавающего в невесомости таракана? А как их тогда в космосе травить будут? Ведь всех погубят… а сами насекомые выживут. И заселят все орбитальные станции. И будут потреблять в пищу пустоту. И тогда освоению космического пространства землянами наступит конец. Зря всё же это затеяли! Нам тут и на Земле-то с ними не справиться…
Через две недели 54 усатых космонавта благополучно вернулись на Землю.
Графомания – болезненное пристрастие к сочинительству.
Словарь русского языка под ред. С.И. Ожегова
Женщина принесла в редакцию толстенную тетрадь с двумястами стихотворениями, которые она написала всего за неделю: «Сам Господь диктовал». Другой поэтессе я посоветовал никогда не заниматься стихотворчеством, она обиделась, но через год позвонила и призналась, что я был прав. Это моя единственная победа.
Баллада о графомане
Чего-то хотел, кроме блага и хлопотных дел допоздна. Его волновала бумага, когда пустовала она. И он за бумагу садился и рифмы к словам подбирал. Хромал, приседал и валился измученный им мадригал. Стихи распадались. При этом родные, друзей большинство его признавали поэтом – за это дразнили его. Страдавший за литературу, за груды рифмованных книг, за всю мировую культуру, которую знал лучше них, – он попросту слышал такое, чего не умел рассказать. И счастье его трудовое, придя, ускользало опять. А то, что талантом случайно судьба обделила его, – так это несчастье. И тайна. А более – ничего.