– И всё равно выясни, кто он такой! Сможешь?
Асаян-младший ничего не отвечает. Махнув рукой, матерится и шагает к своему байку. Запрыгнув на него, сразу заводит мотор.
– Не хочешь всё-таки выяснить: я или ты? – кричит он мне, улыбаясь от уха до уха.
У меня с недавних пор появился свод правил. И одно из них – я не устраиваю соревнований с членами своей команды.
Качаю головой.
– Ты лучший, Арчи! Я даже не сомневаюсь в этом!
Он фыркает и рвёт байк с места. Я мчусь следом, едва заприметив Викторию Николаевну на горизонте.
Пусть шеф, Игорёк и дядя Лёва её подвозят. Сейчас я слишком заинтересован другой. И возбуждён. И не хочу тратить свою энергию на ту, которой и на пятнадцать минут чертовски много.
***
– Эй, убогая!! Где твой зассаныш?!
Девчонка шла по унылому дворику, будто ничего не слышала. Правда, наверняка сжимала ладошку так, что её ногти больно впивались в кожу.
– Эй, я с тобой говорю!
Один из пацанов, самый мерзкий из всей компании, подошёл к ней сзади и толкнул в плечо. Она упала.
Я стиснул челюсти.
– Он просто ещё очень маленький, – пролепетала она. – Он не хотел.
– Да насрать нам на то, чего он там не хотел! Теперь в комнате вонь стоит – вскрыться можно!
Вся компания окружила её, и я уже не мог не вмешаться.
Двинулся к ним, вклинился в самый центр кипиша. Оттолкнул Геру – того, самого мерзкого из них. Друзья называли его Верзилой. Он, и правда, был выше всех нас. И старше на целый год.
– Я всё постираю, – вновь пролепетала девчонка, но её уже никто не слушал.
Потому что я был намного ценнее для их глупых игр и издевательств.
– Отвалите от неё! – выплюнул я в лицо Верзиле.
И с безрассудным отчаянием смотрел ему в глаза до тех пор, пока его кулак не прилетел мне в нос.
Я моргнул и упал. Кровь потекла по моим губам.
– Что здесь происходит? – голос воспитателя долетел до моих ушей. Парней как ветром сдуло. – Кирилл, ты как? – Тамара Васильевна с напускным участием смотрела на меня.
Странно, что она вообще вмешалась. Здесь, в детском доме номер двенадцать, прямо под носом у воспиталок и других служащих творился конкретный беспредел. И всем было наплевать.
Мы были никому не нужными детьми. Без родителей... Без особых перспектив в будущей жизни. Правда, у меня были братья, и я рассчитывал вернуться к ним.
– Всё нормально, – я растёр кровь по лицу и поднялся на ноги.