Я перевела вгляд на огромного плюшевого медведя, которого я едва могла обхватить двумя руками.
Подарок от Германа, только что теперь с ним делать? В нашей с Машей комнатушке он точно не поместится.
Маша словно угадала мои мысли:
- Если только к потолку прибить. Как раз проверим удобно там спать.
- Представляешь, он мастер спорта по стрельбе. Он выиграл медведя в тире. За мной в институт заехал ровно в пять, не опоздал ни на минуту.
- Какой пунктуальный.
- Ах, да…, - мечтательно произнесла я и подперла подбородок ладонью.
Маша отодвинула чашку с недопитым чаем и встала из-за стола.
- Лан Ириш, прости я погорячилась. На самом деле рада за тебя.
- Правда? - я подскочила со стула.
- Честное-причестное.
Подошла к ней ближе и обняла ее худые плечи.
- Так ты говоришь какая у него машина?
- Темно-вишневая.
- Моя темно-вишневая девятка…. Ну раз есть машина, это уже хорошо. Ладно, пошли спать. Завтра опять рано вставать.
Но заснуть у меня все равно не получалось. А потом позвонил Герман. Я быстро сняла трубку мобильного:
- Хотел пожелать тебе спокойной ночи.
- Я встаю очень рано.
- Я встану ещё раньше.
- Зачем?
- Хочу быть с букетом роз у двери твоего дома, когда ты проснешься, ты же любишь цветы?
***
Я подумала о том, что нужно запомнить какое сегодня число. Двадцать первое марта, казалось бы ничего примечательного. Серо, хмуро, слякотно. Слишком тревожно навевало весной. Тот самый момент, когда с большим нетерпением ждешь тепла, думаешь вот-вот косые солнечные лучи наконец-то постучаться в окно. Но никто не стучался. Даже тонкого намека не было.
Только теперь теплота весеннего солнца в моей душе, заполняет все камеры моего сердца, потому что я увижу его завтра.
Маша тоже не могла заснуть. Ворочалась, сбивала рукой подушку, а потом так серьезно сказала:
- Не могу заснуть пока ты все не расскажешь.
Я лежала в темноте, на скрипучей кровати, заложив руки за голову и смотрела, как с улицы в окно лился неяркий свет полной луны. С каким-то своим воодушевлением рассказывала подруге о том, как прошел вечер с Германом.
6. Глава 5
Герман
Работа, работа, работа. Все, что меня интересовало, это только работа. Я думал, так будет всегда.
Когда мне было двенадцать мой отец часто ездил за границу и в далёкие девяностые привозил оттуда все, что моей детской душе пожелается.