преломлении – седая мышка, бессребреница, мудрый тростник…
(А вот старик из Встеселова, рассказавший, как в двадцатом, когда он служил в Москве, к ним в Спасские казармы затесался однажды маленький лысый человечек и все приставал к солдатам: как да что? Солдаты отругивались от дурака и гнали его прочь, а потом появился громадный матрос и бухнул, что сейчас перед ними выступит Ленин…
А вот коренастый мужчина, который возле замечательной лукинской церкви XVIII века, спокойно глядя на нас светлыми глазами, рассказал о том, как просидел в этой церкви все лето сорок первого, дожидаясь своей очереди: немцы регулярно расстреливали военнопленных, когда их накапливалось слишком много и не хватало для них места… Рассказывая, он прикасался пальцами к кирпичной стене и словно поглаживал ее, как, наверное, поглаживал и тогда. И каждое утро он проходит мимо нее по дороге на ферму…)
– Где бы нам переночевать? – обратились мы к Ване, возвращая ему велосипед с шоферской баранкой вместо руля.
– Да хоть у меня.
Он так и сказал: «у меня». Это был угрюмый паренек лет четырнадцати. Введя нас в избу, он объявил:
– Мать, они у нас переночуют.
Она налила нам молока («Пейте пока это, а сейчас парное будет») и нарезала черный глинистый хлеб.
– Что бы вам еще-то дать, нет у нас ничего.
– Принеси им сала, – сурово проговорил Ваня из угла.
Мы пили молоко из белых эмалированных кружек и ели хлеб с салом, а она вышла к корове. За окном скользили последние лучи солнца, но в доме было уже сумрачно. На лавке, укрытый с головой грязной овчиной, похмельным сном спал мужчина: из-под тулупа виднелся протез вместо ноги. Стены были оклеены пожелтевшими газетами 48-го года. Ваня возился по хозяйству: выходил и возвращался, шаркая сапогами.
Вернулась мать и налила нам парного.
– Пейте, не стесняйтесь, ишь как исхудали!
Она присела за стол и стала смотреть, как мы едим. Нам с Бобом и впрямь досталось сегодня. Она вздохнула несколько раз, потом сказала:
– Пойти воды, что ли, принести…
– Сиди, я принесу, – сказал Ваня.
Когда мы допили молоко, она заговорила с нами. Она спросила, что нового в Москве. Мы ответили, что уже давно оторваны от цивилизации и не знаем, что делается в мире.
– А вот по радио передали: американцы на Луну высадились. Неужто правда?
– Все может быть, – сказал Боб, посмотрел в окно и прибавил задумчиво: – Глухомань у вас тут. Леса, озера… Ни дорог, ничего. Как же немец сюда добрался?