— О, так Платон Алексеевич заезжает к вам? В этом случае лучше подумайте, как спасти черного короля, — заметила Лидия Гавриловна, и, то ли Кошкину показалось, то ли она и впрямь подмигнула ему.
Но потом наконец смирила свое любопытство и устроилась на софе, в зоне для посетителей справа от письменного стола. Как бы там ни было, волнение Кошкина спало. Нарочно, что ли, она повела себя столь беспардонно? Распорядившись о чае, Кошкин куда менее напряженным вернулся в кабинет и сел в кресло напротив. Спросил:
— О чем же вы хотели поговорить?
Он не сомневался, что последует некая деликатная просьба, — однако взгляд Лидии Гавриловны потеплел, и она просто сказала:
— О вас. Я наслышана о вышей ссылке в Екатеринбург, о ранении… обо всей этой ситуации со Светланой Дмитриевной.
Со Светланой Дмитриевной его гостья едва ли была знакома — и все же Кошкин был благодарен ей уже за то, что она называет ее по имени, а не «той женщиной» — с холодком в голосе и явным осуждением, как все прочие и даже его мать.
— Если я или мой супруг сможем чем-то помочь, чтобы разрешить эту ситуацию, — с пылом продолжала Лидия Гавриловна, — вам стоит лишь сказать. И, разумеется, мы всегда рады принять вас со Светланой Дмитриевной в нашем доме. У Андрюши, моего сына, на будущей неделе именины: надеюсь, вы окажете нам часть.
— Сколько ему?
— Будет пять.
Лидия Гавриловна, поискав в ридикюле, тотчас предъявила семейную фотокарточку. Не слишком приветливый на вид, как всегда, ее супруг, Евгений Иванович, девчушка лети восьми, отчаянно похожая на Лидию Гавриловну, и мальчуган с бескозыркой на черных буйных кудрях и открытым живым взглядом. Кошкин невольно улыбнулся.
— Я имела неосторожность рассказать Андрюше, что вы служите в полиции, и теперь он о вас только и говорит. Уверен, что у вас чрезвычайно интересная служба!
— О да, — скептически отозвался Кошкин. Помрачнел еще больше, когда понял, что придется сказать: — Я буду рад поздравить вашего сына, однако не думаю, что сумею сделать это лично. Светлана Дмитриевна никуда не выезжает. По крайней мере, пока не будет оформлен ее развод.
Помрачнела и Лидия Гавриловна. Но твердо выразила надежду, что Светлана Дмитриевна передумает. Кошкин поблагодарил — и сказал уже искренне:
— Я бы не хотел подставлять вашу семью под удар. Вы и так много для меня сделали: я знаю о ваших письмах к Платону Алексеевичу, о просьбах вызволить меня из Екатеринбурга. Он рассказывал, вы писали ему даже из Парижа.