Ну вот, полностью в привычное
состояние вернулась, а то я уж волноваться начал что в нормальную
может превратиться после воскрешения. Дочитать по губам не успел, в
поле зрения появился Атаманов, приглашая нас сразу всех за собой.
Привел к себе в апартаменты, превращенные в оперативный штаб.
Прошли через гостиную, где собралось с десяток самых разных чинов и
специалистов, зашли в пустой кабинет.
– Где Герасим? – поинтересовалась
Василиса, присаживаясь за стол.
– В госпитале, в медикаментозном
сне.
– Под охраной?
– Да.
– Это хорошо, – кивнула Василиса.
– Он как-то себя дискредитировал?
– Сотрудничал с демонами. В самом
конце одумался и пытался мне помочь, поэтому наш капитан думаю все
равно впряжется за обосранца, – посмотрела на меня Василиса.
– Нет.
– Ну значит боссы скажут, что Герасим
ценный актив и его надо понять, простить и…
– Это уже не имеет смысла, Гера
больше не избранный.
– Вот как? И кто же его знамя
перехватил? – вздернула брови Василиса. – Ты что ли?
– Кинжал достали? – не отвечая,
повернулся я к Атаманову. Тот наклонился и выложил на стол
металлический кейс. Массивный, серьезный, словно для перевозки
радиоактивных материалов.
Открыв крышку, босс повернул кейс ко
мне. Да, оно – темно-желтый волнистый клинок, подернутый зеленым
налетом патины, рукоять и гарда из двух переплетающихся черных
змей. Взяв кинжал в руки, снова испытал ощущение как будто живую
змею держу. Сестры смотрели на ритуальный нож во все глаза, во
взглядах страх и отвращение.
Не торопясь, я самым кончиком острия
сделал себе царапину от запястья и выше по предплечью, игнорируя
светлые полосы кожи метки. Положил на руку клинок, так что
основание лезвия оказалось на ладони, а рукоять со змеями на
предплечье. Довернув кисть, обхватил волнистый клинок пальцами и
сжал до мелких порезов.
Рукоять зашевелилась, оживая под
испуганные вскрики сестер, одновременно вскочивших с мест. Две
антрацитово-черных змейки кольцами обвили мое запястье, встраиваясь
в засиявшую огненную татуировку и повторяя очертаниями метку
темного бога. Волнистое лезвие превратилось в обвивающийся вокруг
руки язык пламени, а через несколько секунд кинжал исчез, метка
погасла, вновь оставив только полоски более темной и более светлой
кожи.
– А-хре-неть, – ошарашенно произнесла
Василиса, усаживаясь обратно за стол.