— Неужели в этом зале никто не видит безвкусную игру? – зарычал Дэйн. Натурально так зарычал. Железные мышцы напряглись, а глаза снова вспыхнули красным.
В какой-то момент я даже подумала, что еще минута, и он превратит меня в пепел. Но раздавшийся стук молотка снова спас мне жизнь.
— Лорд Дэйн, я призываю вас к порядку! – громко сказал судья.
Каждая горячая фраза встречалась гулом и вспышкой магических фотоаппаратов. В этом мире люди были помешаны на этикете. Каждый старался выставить себя в лучшем свете и правильно подобрать слова.
Но только не Дэйн. И я могла его понять. В любой другой ситуации я бы первой встала на его сторону.
— Будьте уважительнее к жене вашего почившего брата, — сказал мой адвокат.
Я искренне удивлялась его храбрости и наглости. Файн прекрасно знал, что я виновна. Он сказал мне это еще вчера, когда заявился на порог дома и поведал, что я должна делать все, что он говорит. Иначе попаду в темницу.
— Какая она ему жена, у них даже брачной ночи не было! – взревел Дэйн. — Она убила его в первую же ночь!
— Да, конечно, первая брачная ночь имеет весомую силу, — зашуршал бумагами судья.
По лицу было видно, он засомневался. А значит, снова шанс моего выселения из огромного дома в неуютную темницу возрастал. Нет, нет, нет, этого никак нельзя было допустить!
Файн толкнул меня в бок, и, поборов все стеснение, я встала.
— Как вам не стыдно, лорд Дэйн, я… я ведь могу быть беременна! – эти слова я обратила не к лорду, нет, а к сидящему залу. Да во мне умирала великая актриса!
Если бы я догадывалась, что обладаю такими прекрасными способностями, бросила бы работу менеджером по продажам и поехала покорять кинематограф.
Хотя, возможно, мои способности были слегка преувеличены, ведь половина зала состояла их тех, кому Файн неплохо так приплатил, из моего кармана, соответственно.
Зал взорвался громкими высказываниями. Дэйн был в бешенстве, а я поспешила отвести взгляд.
— Почти его дожали, — прошептал Файн.
— Мой брат спустил все состояние на леди Валери, — явно взял себя в руки Дэйн. Его вид стал холодным и серьезным. Да, он бился до последнего. – Все, что осталось, это поместье, родовое поместье, принадлежавшее нашим родителям. Неужели вы думаете, мой брат желал, чтобы оно досталось леди, которая всего один день была его женой? Мой долг как главы семейства и последнего наследника рода — сохранить поместье в семье.