Она картинно прижала ладонь ко лбу, пошатнулась… и тут же три
бравых академика бросились её поддерживать. Ну еще бы — такая
красотка в обмороке, как тут не помочь?
— Сейчас все по-другому, — продолжила она, глядя на всех
кристально чистыми глазами. — Словно туман рассеялся. Я чувствую
такую… свободу! Больше никто не пытается управлять моими
мыслями.
Браво… я чуть не зааплодировал. Талант. Но было одно «но» — её
взгляд. Она постоянно поглядывала в мою сторону, буквально на долю
секунды, но достаточно, чтобы я заметил. В какой-то момент она даже
подмигнула мне…
***
Завтрак в академии — то еще испытание, особенно когда ты не спал
полночи. Я ковырялся в тарелке с яичницей, периодически
проваливаясь в микро-сны. Глаза закрывались сами собой, а мысли
путались как пьяные гоблины.
Костя напротив меня выглядел не лучше — его голова то и дело
клонилась к тарелке, рискуя встретиться с утренней кашей.
— Дим! — внезапно взвыл он, поднимая голову. — Я не знаю, как
там у этой нежити принято, но… я днем хочу спать, а ночью полон
сил! Что за фигня?
Я положил руку ему на плечо, активируя внутреннее зрение.
Стержень некроманта в его груди едва мерцал — слабая пульсация. А
ведь ночью, когда он обращался в вурдалака, эта штука сияла как
маленькое солнце. Интересно… похоже, его энергетические циклы
начали меняться.
Столовая постепенно заполнялась сонными студентами. Кто-то, как
мы, клевал носом над тарелками, кто-то вяло переговаривался,
обсуждая вчерашние события.
И тут атмосфера резко изменилась. Входная дверь распахнулась,
впуская мою сестру — Екатерину Волконскую собственной персоной.
Студенты, как по команде, вскочили со своих мест. Даже самые сонные
мгновенно подтянулись, расправляя плечи.
Катя шла между столами… идеальная осанка, холодный взгляд,
легкая полуулыбка. Её каблуки отбивали четкий ритм по мраморному
полу. Она благосклонно кивала в ответ на приветствия, периодически
останавливаясь перекинуться парой слов с избранными
счастливчиками.
Наконец она подошла к нашему столу. Её взгляд упал на мою руку,
все еще лежащую на плече Кости.
— В нашем обществе, — произнесла она, — не принято так открыто
проявлять симпатию к другим мужчинам.
Я демонстративно медленно убрал руку. Костя заржал как конь,
подавившись кашей.
— Что хотела? — спросил я, игнорируя её замечание.