Девчонка была фрикийкой. Рыжеволосая фурия с длинными ногами. Пронзительные глаза на продолговатом лице, посаженные так, что оторваться от них было невозможно. Они как омут топили тебя и не отпускали. Если, конечно, она сама не сбросит с тебя эту магию!
Сейчас магией и не пахло. Она лежала под моим телом, испуганная, как маленький котёнок, а по её щекам вместе со слезами стекали внутренности сантийца. Вонючие, зеленовато-красные…
Я протер её лицо своей не многим более чистой рукой, перекинулся на бок, от чего вляпался в распоротый живот врага.
– Да чтоб тебя! – Выругался я на интерлинге. – Давай руку, дура, пора где-то скрыться и подумать о будущем.
Ганка протянула мне окровавленную руку. Никак не отреагировав на видимое оскорбление. Сделал я это специально. Фрикиец в полном уме и здравой памяти, этого бы не снес и, будь даже женщиной, отомстил бы мне. Значит, Ганка была действительно в шоке. Хотя кто знает, может в ее голове уже зародился план коварной мести!?
– Тебя что зацепило?
Она отрицательно махнула головой в сторону развороченного трупа.
Вот так, почти тривиально, началось наше приключение! Тривиально, потому-что жизнь обычного человека в нашем мире стоит ломаной грош, а жизнь обладающего опасной информацией вообще ничего!
Коридор был полон рабов кертов.
–Хакаси-мю, ко мне! – крикнул я на интерлингве.
Кертка упала в ноги.
– Где выход из Хорта?
– Право гошподин. – Она говорила с огромным акцентом, свойственным расе рабов.
Я, держа девчонку под ребра, повернул направо. Ей было просто страшно, хотя повреждений, кроме ссадин и пары синяков на ней не было заметно.
Хорт оказался огромным. Я не объяснил, что такое кертский Хорт? Исправляюсь! Это почти вся поверхность планеты, изрытая ходами, ямами, тупиками основными тоннелями. Вот только по ним и можно было попасть наружу в верхний город.
Я приказал кертке сопровождать нас до отверстия, она, естественно и не пыталась противиться моему слову. Для любого керта слово или просто жест человека ли сантийца, или представителя любой другой расы, равносильно табу, не выполнить которое нельзя. Мы вихляли по узким каменным коридорам, и, что удивительно, только в правую сторону, изредка опускаясь вниз, или поднимаясь вверх. Я уже начал недобрым словом поминать про себя всех известных и неизвестных Богов, как вдали Хорта показался свет. Это не был свет фонарей или факелов, это был обычный дневной свет.