Тилли довольно улыбнулась, и ее настроение моментально поползло вверх.
Позавтракав, я взяла большую кожаную сумку, стоящую под прилавком, и повесила ее через плечо. В нее еще вчера Балрик сложил письма, карту и две небольшие посылки.
Выйдя за порог, я даже немного заволновалась, окунувшись в ароматы и пейзажи чужого мира. Как необычно и завораживающе начиналось здесь утро... Слегка мутная голубоватая дымка, нависшая над вымощенной камнем дорогой, постепенно рассеивалась. Она пряталась под аккуратно подстриженными кустами в ухоженных палисадниках, окутывала закрытые головки цветов и оседала на них такой же голубоватой росой. Легкая свежесть раннего утра немного холодила кожу приятными дуновениями, развеивая остатки сна, но я была этому рада. Хотелось ощутить этот мир, ведь теперь он был моим продолжением, а я – его.
Балрик пометил письма большими цифрами, чтобы я знала: первая стопка – это самая ближайшая улица, вторая – за ней и так далее. Итак, первую стопочку нужно было разнести по улице Роз.
С этим я справилась быстро. На всех домах имелась нумерация, а на некоторых воротах даже висели таблички с фамилиями хозяев. Возле них стояли почтовые ящики, выкрашенные в красный цвет и украшенные разнообразными завитушками.
Чего я только ни увидела, бодро шагая по еще пустынным улицам. Магазины одежды, обуви, ателье, мясные лавки. Мастерские часовщиков, ювелиров и парфюмеров, аптеки и траурные салоны. Последние просто поражали своими витринами! В них стояли надгробия, обелиски, обломки колонн, погасшие факелы и задрапированные урны! Но реклама была еще «интереснее». Например, мне попалась на глаза такая: «Отправляйтесь в последний путь в одежде от «Черного Пита»! Позаботьтесь о своей кончине заранее!».
Не знаю, как действовал этот призыв на жителей города, но, судя по витрине, салон процветал.
Город потихоньку просыпался, открывались магазины, на улицах появлялись прохожие. Некоторые здоровались со мной, и я вежливо отвечала, отмечая, что у большинства людей вполне добродушные и приветливые лица.
Когда в сумке осталась последние два письма, которые нужно было доставить в Шелковый тупик, мне уже было не так хорошо, как вначале. Разболелась голова, немного подташнивало, а в ногах чувствовалась слабость. Слишком долгий путь для человека, получившего несколько дней назад сотрясение мозга. Пусть порошки доктора Либермена и творили чудеса, но полностью избавить меня от недомоганий они тоже не могли.