Игнат увидел нас, всплеснул руками и поторопил:
- Пожалуйста, скорее, скорее к графине! Госпожа места себе не находит! Уже кричала на меня!
Мы ускорили шаг, Ирина Львовна в нетерпении расхаживала по фойе и едва мы зашли, как начала отчитывать дочь.
Наташенька, выслушав часть ее речи, прервала:
- Мама! Хватит уже! Минуты нет покоя! Я же сказала, мы будем заняты важными магическими опытами! Ты снова лезешь в мою жизнь!
Лаврик зашипел, словно огромный кот и уши его встали торчком. Наверное, таким образом весс выражал поддержку хозяйке.
- Наташа! Что это еще такое?! - возмутилась Ирина, с опаской глянула на Лаврика и перевела взгляд на меня: - Саш, если она не бережет мои нервы, и еще этот зверь на нашу голову!.. Ты хоть скажи! Вас не было почти час! О каких минутах покоя она говорит?!
- Прости, мы виноваты. В самом деле слишком задержались. Время так быстро пролетело, а Наташе требовалось многое показать. Мам, не сердись и, пожалуйста, успокойся, ведь больше нет причин для волнения, - помягче сказал я, взяв ее ладонь. – Давай теперь о других важных вопросах. Где Бабаш?
- В гостиной пока. За ним Алексей следит, - Ирина кивнула на соседнюю дверь. – Я распорядилась завтрак подать пораньше. Отправление без десяти двенадцать, а нам добираться за Столпы Юноны. Карету подадут к половине одиннадцатого или даже раньше. Будет некрасиво, если мы прибудем к отправке позже, чем Владимир Ильич со свитой.
У Столпов Юноны находились портальные сооружения «Ласкового ветра»: пассажирское и грузовое. Я там ни разу не был, но уже примерно понимал, где и что расположено в Анталии.
- Значит нужно опросить его до завтрака, - я глянул на большие часы с календарем, висевшие напротив тумбочки дворецкого. Время имелось с лихвой. Уж с моей техникой «Откровения» за полтора часа можно десяток «бабашей» вывести на чистую воду.
- Ты думаешь, он скажет правду? – Ирина Львовна с сожалением усмехнулась и покачала головой. – Я уже пыталась говорить с ним, и Алексей помогал, делал ему больно, пальцы что ли прижимал, угрожал. Но этот бандит только матерится - ничего из него не вытянешь. Последнее, что сказал, будто нас всех скоро убьют, и жандармы ему не страшны. Ах, да, еще врет, будто ты ему несколько дней назад разбил лицо.
- Было такое. В жандармерии на Дзержинского ударил его пару раз, - признал я не без гордости.