Я кивнул, и он, вдохновившись своей полезностью, продолжил:
- Термы там истинно римские. Все как в старые времена. И цирюльни там ого-го! Магические масла втирают, такие маски накладывают, что потом себя от радости не узнаешь!
- Интересная тема, - согласился я, захрустев битым стеклом под ногами. – Скажи, друг, а как давно отсюда римляне ушли, если термы еще до сих пор в норме?
- Как вы не знаете вообще о нашей губернии? Римляне были здесь до восемь тысяч четыреста двадцать первого года! Пока Святейший князь Святослав Игоревич не изгнал их, - разъяснил паренек, бережно убирая мою купюру.
- Очень приятно слышать. А сейчас какой у нас год? – наверное это я зря спросил.
Паренек нахмурился и посмотрел на меня с подозрением. Потом сообщил уже не так охотно:
- Девять тысяч пятьсот двадцать третий… - и добавил для верности. – От Первой Молнии Царя Небесного!
- Напомни, друг, а куда эта первая молния угодила? – решился я еще на один опасный вопрос.
- Как куда? В нее… В первую женщину – Еву. От нее же мы, славяне пошли, - он раскрыл пошире бледные глазки.
- То есть она после этого начала рожать славян? – полюбопытствовал я: все равно уже спалился на полной некомпетентности.
- Ну как вы можете это не знать?! – теперь он уставился на меня с возмущением, будто я сказал что-то оскорбительное. Он очень внятно проговорил: – Разделилась она от этого на много женщин, три из которых оказались славянками!
- Спасибо, друг. Как-то это важное происшествие я запамятовал. Вчера, знаешь ли, траванулся грибочками, и такое в голове твориться, что не все могу вспомнить, - поделился я своей печалью, заготовленной на подобные случаи. – Кстати, я – граф Разумовский Александр Петрович. Если какие проблемы, обращайся.
- Ага, Ваше Сиятельство, - паренек расплылся улыбке.
Явно не поверил, щегол. Ну и бог с ним. Я покинул цирюльню и направился назад, намереваясь купить по пути цветы в лавке на углу с Приморской. Пусть думает цирюльник обо мне, что хочет, но я реально граф, и меня так же реально пытались завалить. Вот теперь будут вопросы к Весериусу. Пусть поделится размышлениями, в какую блудню он меня втянул. Кстати, немаловажный мазок по живописному полотну событий: я вообще не испугался. Видимо, после знакомства с жизнью после смерти, смерть представляется очень прикольной штукой.