Я весь подобрался выпрямился, решил
для себя в конфликт без необходимости вступать не буду, но и
молчать, если претензии будут необоснованными, меня никто не
заставит. Главное, не допустить, чтобы суровый обрнадзор в лице
Аделаиды Артуровны перешел на личности и обидел моих девчонок:
Ниночку и Тамару Игнатьевну. У меня на них далеко идущие планы, и я
не позволю, чтобы воинствующая номенклатура потушила тот задор,
который появился в сердцах моих компаньонок, ледяной водой
критики.
«Эк меня растащило, — крякнул про
себя. — Скоро заговорю как завзятый бюрократ, штампами».
— Товарищи! Это архисложная и
архиважная работа! Нельзя позволить… Кха-кха… — товарищ Григорян
закашлялась, завуч тут же засуетилась, собралась бежать за
водой.
Но Свиридов, не поднимаясь со своего
места, открыл подстольный шкаф, достал бутылку лимонада, стакан,
налил и подал женщине.
— Благодарю, — величественно кивнула
товарищ Григорня, придя в себя. — На чем я остановилась?
— Нельзя позволить… — с готовностью
ответила Шпынько.
Еще один кивок и следом суровое:
— И что же я вижу в вашей школе?
— Позвольте, я в
се объясню, - подала голос Зоя
Аркадьевна, предано заглядывая в глаза Аделаиде Артуровне.
«Ну все, сейчас начнется», — подумал
я и кинул взгляд на Ниночку и Тамару Игнатьевну. Последняя сидела с
невозмутимым лицом и явно готовилась противостоять атаке со стороны
завуча и товарища Григорян. А вот пионервожатая поплыла. Нина
втянула голову в плечи, склонилась над столом, ожидая показательной
порки. А вот это мы еще посмотрим!
— Товарищ Григорян… — повторила
Шпынько, косясь на Свиридова, который не сказал ни слова. Не скрою,
я ожидал от директора поддержки. Но где-то в самом дальнем уголке
души понимал, почему он молчит.
— Позже, товарищ Шпынько, — отрезала
гостья ледяным тоном.
От этих слов на лице завуча застыло
выражение вселенской скорби, круто замешанное на озабоченности.
Шпынько вполоборота развернулась в сторону директора. Вся ее поза
выражала одну-единственную мысль: «А я говорила, не стоит
превращать линейку в цирк!».
Очередная пауза повисла в кабинете
ножом гильотины над моей головой.
— И что же я вижу, спрашиваю я вас,
товарищи? — Аделаида Артуровна окинула нас торжествующим
взглядом.
— Замечательную линейку, которая
понравилась и взрослым, и детям? — негромко, но отчетливо произнес
я, разрушая затянувшуюся паузу.