Джулия вновь прикрыла веки и закусила губу, пытаясь выровнять сбивающееся дыхание, но это не помогло. Граф точно знал, что она сейчас испытывает. Еще бы! Тысячи невероятных ощущений зарождались у девушки внутри, лишая воли и гордости, заставляя желать чего-то неизвестного, мощной волной скручивающегося внизу живота.
Норрей с интересом следил за сменой эмоций жены. Стыд, просыпающаяся чувственность, томление, возбуждение. Отлично! Все, как он и предполагал. Его супруга — горячая штучка! Джулия чуть застонала, подавшись к его руке. Она была не в силах сопротивляться изощренной ласке.
— Тш-ш, дорогая, не так быстро, — довольно шепнул он. — Медленнее, вот так.
Норрей слегка повернул руку, вырывая из уст жены тихий всхлип.
О да, граф Уэнсфилд не зря когда-то слыл одним из самых искусных любовников Лондона! Самодовольная усмешка коснулась тонких губ. Он знал, как пробудить потаенные желания женщины. Сейчас Джулия была полностью в его власти. Притянув жену к себе, он высвободил из корсета упругую грудь и сжал один из сосков. А его пальцы все продолжали свою искушающую ласку, ни на минуту не оставляя в покое жаркую глубину между бедер жены. Взгляд графа скользнул по телу Джулии, медленно прошелся по комнате и остановился на старинном зеркале, угрюмо сверкающем позолоченной рамой в темном углу спальни. Норрей вздохнул и распустил стянутые в узел волосы девушки. Яркие рыжие пряди рассыпались по ее плечам, и Норрей довольно улыбнулся, заметив, как поверхность зеркала подернулась рябью. Что ж, его усилия не пропали даром. Дело осталось за малым.
Он размеренно подводил жену к разрядке, не отрывая глаз от старинной рамы и довольно вслушиваясь в тихие стоны Джулии. А та совсем потерялась в незнакомых ощущениях. Девушка тяжело, надсадно дышала, полностью отдавшись в его власть, и тихо постанывала, в такт непрекращающимся движениям. Ее отражение в темной глубине зеркала заораживало своей безыскусной чувственностью и красотой.
Граф чуть увеличил темп, заставляя жену стонать все громче, и наконец резко нажал большим пальцем на хорошо известную ему точку, вынудив Джулию вскрикнуть. А спустя мгновение графиня мелко задрожала и обмякла в его руках, обессиленно откинувшись ему на грудь.
Джул не могла понять, что с ней случилось, но думать о произошедшем не было ни сил, ни желания. Приятная истома охватила все ее тело, лишая воли и разума, заставляя приникать к мужу и ощущать его поддержку. Она и сама не знала, что чувствует сейчас по отношению к Уильяму. Мысли путались, затухающая дрожь наслаждения приятной волной смывала остатки стыда, а впервые испытанные странные желания продолжали будоражить кровь.