— Ты куда-то направлялась?
— В туалет, — обретаю голос.
— Прошу, — взмахивает рукой, указывая на дверь. Коридор узкий, проходя мимо мужчины, касаюсь его плечом.
Запираюсь в туалете, осматриваюсь. Делаю свои дела, но снова не выхожу. Нужно что-то делать. В квартире есть компьютер, интернет, можно как-то связаться с отцом. Не знаю, что от меня хотят, но просто ждать своей участи я не собираюсь.
Выхожу. Иду в ванную, умываюсь, расчески нет, взбиваю волосы, придавая им еще большей хаотичности. С разбитыми губами, растрёпанными волосами, в своих кожаных штанах и мятой блузке я выгляжу, как потасканная проститутка.
Прохожу в гостиную, мужчина снова в кресле, что-то листает в телефоне.
Сажусь на диван. Рядом на журнальном столике кружка с кофе и песочное печенье.
— Это тебе, — мужчина указывает глазами на столик.
Беру кофе, не в моих интересах отказываться и истерить. Кофе горячий, губы жжёт. Морщусь. Мужчина опускает взгляд на мои губы, несколько секунд рассматривает.
— Может, уже объяснишь мне смысл происходящего? — спрашиваю я. Молчит, продолжая меня рассматривать. Начинаю злиться. Я скоро с ума сойду. — Отпусти меня! — уже требую, повышая голос, чтобы он, наконец, меня услышал.
— Отпущу, когда придет время, — спокойно отзывается он.
— Время для чего?
— Не задавай лишних вопросов, красивая, целее будешь.
Красивая…
— Все равно не получу ответов, — передразниваю его, закатывая глаза. Что за бред, триллер какой-то происходит? Кто ты, мужчина? Герой или антигерой?
Отпиваю кофе. У мужчины вибрирует телефон, но он не реагирует, покручивая его в руках.
— Хочется понять правила игры. Меня будет искать отец. И когда найдет… — усмехаюсь, не договаривая. Никогда не пользовалась привилегиями своего отца. Мне в общем хотелось, чтобы как можно меньше народа знали о том, чья я дочь. Но сейчас все средства хороши.
— Не найдет, — уверенно заявляет мужчина.
Считает себя настолько крутым?
Пересмотрел триллеров?
— Некогда ему тебя искать. Он немного занят, — как-то недобро уточняет мужчина.
— В каком смысле? Что с моим отцом? — отставляю чашку, подаваясь к мужчине. Он глубоко вздыхает, сжимая переносицу.
— Если в двух словах, Михаила Александровича прессанули серьёзные люди, ты инструмент давления. И ради твоей же безопасности тебе лучше сидеть здесь, со мной, тихо, как мышка, и не высовываться, иначе твоя дальнейшая судьба очень плачевна, Рада.