Мне бы хотелось рассматривать звезды в Ванечкиных глазах, но так, как он и приказал, я смотрю на свое искаженное судорогой лицо.
Его язык выскальзывает из меня, и кончик тянет горячую дорожку между раскрытых его ладонями ягодиц, доходит до дырочки ануса и начинает выписывать вокруг нее влажные узоры.
Я уже не стону, тихо поскуливаю, чувствуя, как все сильнее пульсируют мышцы. Он сильнее раздвигает мои половинки и вылизывает тугую, вздрагивающую дырочку, всю пронизанную нервными окончаниями.
Надавливает на отверстие, медленно и мучительно вталкивает в меня кончик языка, обводит колечки изнутри, почти срывая меня в какое-то безумие, в котором я только могу выпячивать попку и нечленораздельно мычать.
Он доводит меня почти до исступления, резко выходит из моей попки и проводит нежно и неспеша между моих складочек, срывает еще один отчаянный стон.
Впивается пальцами мне в бедра, притягивает еще ближе к себе и всасывает в рот горошинку клитора. Ласкает ее, посасывает с глухим стоном.
Меня словно вздергивает над землей. Сминает бумажной салфеткой, пальчики на ногах больно поджимаются, все мышцы каменеют. Я вою в его руках вместе со своим искаженным отражением. Я еще никогда не чувствовала себя такой счастливой. Не чувствовала настолько собой.
Ваня поднимается, завороженно смотрит на меня с каким-то неясным ожиданием, оглаживает ладонями мои спину, живот, сжимает мою грудь.
– Увидела? – шепот почти набатом. – Понимаешь, какая ты?
— Да, – киваю я, не в силах унять сбитое дыхание. – Да, – киваю я нашему отражению.
– Я хочу тебя, – поцелуи покрывают мою спину, легкие укусы дрожью разносятся по телу.
— Возьми меня, – слетает такое естественное с моих губ, и я хватаю его за запястье.
– Ты разрешаешь? – легкая усмешка. – Если ты захочешь, мы уедем. Сейчас. Без… этого.
— Хочу тебя прямо здесь, – почти умоляю я. – Хотела безумно с той ночи в клубе. С того первого раз в его офисе. Я поеду, куда ты позовешь. Хочу быть только с тобой, – я задыхаюсь от своих слов и желания, которое опять нарастает во мне ураганом.
– Ты ничья, – шепчет он в ухо, притягивая к себе и, наконец, толкается в меня. – Все твои.
— Я твоя, – почти выкрикиваю на новом глубоком толчке. – Навсегда твоя.
Тихий смех со стоном, и снова рука на горле прижимает меня к его груди.
– Ничего навсегда не бывает. Никого. Все когда-нибудь уходят. И ты уйдешь. Но… – он заставляет смотреть в зеркало, и наши взгляды пересекаются. Глубокий толчок и его стон, слившийся с моим приглушенным вскриком. – Но сейчас, смотри, какая мы красивая пара. Красавица и Чудовище. Идеально.