Внутреннее состояние и гармония как фактор преобладания в образе бороды появилась лишь после 30. Подобная данность была достаточно спорной и порой проблематичной в повседневной жизни, ибо приносила достаточно много критики общественных убеждений, считающих непозволительным и порой уродливым ношение столь массивно длинной бороды. Тщательно проработанные ответы на уже надоедливые упреки в сторону ношения бороды были примерно следующего содержания: «Борода – БОгатство РОДА! Чем гуще и длиннее борода, тем сильнее и крепче род, тем сильнее связи между поколениями». Хотя за всеми доведенными как ему казалось неоспоримыми факторами, которые, если говорить честно, никого не впечатляли и не изменяли их критику. Впоследствии он научился тактично применять способ рассказа, повествующий о бороде и о ее исторических носителях, приводя многоженство интересных фактов, что так или иначе были вплетены и акцентированы в событийную составляющую нашей многовековой истории, через короткие добавления в стилистике пояснения той или иной темы на уроках.
Помимо написаний стихотворений, к которым он сам серьезно не относился, был вполне уважаемым среди коллег, учителем истории, со своим подходом к урокам и взглядами на современную молодёжь. Он являлся учителем в нескольких поколениях, с детства воспитывался в интеллигентной семье наперекор истинным нравоучениям отца, закалённого убеждениями советского режима, и всегда молодой современно – прогрессивной мамой. Не представляя другого образа жизни, сразу же ушел в преподавание.
Перебрался от родителей в другой город, основательно укоренился в профессии, но на свою семью времени не выделил, оправдываясь, что к браку относится серьезно. А на вопрос касательно женитьбы, отшучиваясь, говорит: «Бог уберег!». И всегда при этом непременно улыбается. Улыбка и взгляд были его неподкупным козырем, знаком открытости души и способом расположения к себе людей.
Так вот, оправив одежду, мужчина направился к выходу. Легкое волнение всегда сопутствовало походу к директору. Но сегодня оно было еще подкреплено непонятным волнением, появившимся с самого утра. Поднявшись по лестнице, он одернул пиджак, притянул галстук, пригладил мягкую бороду и сделал шаг в приемную.
Дверь была приоткрыта. Вежливо спросив разрешение, он зашел в кабинет. По телу прошло ощущение некой особой силы, особого нрава сидящих за столом незнакомых людей.