Оставалось здание на пригорке и если это постоялый двор – она спасена. Когда-то Шиа жила в похожем доме с родителями и маленьким братиком. Отец приглядывал за конюшней, пока взбесившаяся лошадь не ударила его копытом в грудь. Он долго болел и харкал кровью, высох, словно лист талы в день Ра, а затем умер.
Когда отца не стало, хозяин подворья приказал матери перебраться в конюшню в самое крайнее стойло и выполнять обязанности мужа. Пришлось и дочери впрягаться в работу: нянчить младшенького, видевшего только две ночи, носить воду в поилки из колодца, убирать навоз. Так, в трудах и хлопотах прошел Большой день, за ним день Ра и наступила ночь. В конюшне развели костер, который нужно было поддерживать все время. За стенами клубилась холодная тьма, пособница хаари, а в домах горел огонь, согревая людей и отгоняя демонов.
Когда ночь близилась к завершению, случилось несчастье. Шиа очнулась от дремы в полной темноте, лошади всхрапывали в испуге, топтались в стойлах, а вместо привычной пляски пламени тлели красные муравьи искр на догорающих углях. Закричав от страха, что не уследила за костром, она позвала мать. Та подбросила мелких веток и с силой подула на угли, совсем забыв про молитву. Искры метнулись ввысь, озаряя потолок, язычки огня нехотя лизнули предложенное угощение и с веселым треском принялись за еду. Конюшня вновь озарилась светом, разогнавшим тени по углам. Мать вернулась к подстилке, на которой спала вместе с малышом и зашлась в истошном крике, потому, что тот исчез. Мама кричала и кричала, пока из главного дома не прибежали слуги с факелами. Они осмотрели все закутки, но ребенка так и не нашли. Ночь украла его безвозвратно и виновата в этом была Шиа.
Как известно, беда с бедой в упряжке ходят. Той же ночью околела лошадь из обоза торговцев, остановившихся на постой. Хозяин двора, недолго думая, отдал девочку взамен издохшей кобылы. Мать, прибитая горем от потери сына, лишилась еще и дочери.