Милида выступила из-за спины Хестер и подняла на Ирвайла заплаканный взгляд.
– Вам смешно, милорд? Мои чувства и страхи – это ваше развлечение?
– У грязи есть чувства? – Завитый и напудренный юнец вскинул бровь. – Сомневаюсь.
Он щелкнул пальцами, и напомаженный и изнеженный юноша исчез, оставив вместо себя высокого и худого мага. Короткая стрижка, глубоко запавшие глаза и горькая складка у уголках губ – младшему сыну барона Легранье было около двадцати трех лет, но выглядел он на все сорок.
– Значит, вы признаете, что все произошедшее было не более чем дурновкусной шуткой? – Хестер едко усмехнулась.
– Небольшой розыгрыш, чтобы показать юной селянке всю глубину ее заблуждений, – заюлил Лувиан Антрам.
– Я, Хестер Мерех, одна из невест Императора Элеарской Тройственной Империи, вызываю на дуэль чести тебя, Лувиана Атрама, среднего сына виконта Сенрин Атрама. Причина – оскорбление. Милида из Ревнянки – моя соседка, моя подруга, моя подопечная. Ее горе – мое горе, ее боль – моя боль, ее страх – мой страх.
Вскинув ладонь, леди Аргеланд затеплила на кончиках пальцев пламя истинных намерений.
– Я, Хестер Мерех, одна из невест Императора Элеарской Тройственной Империи, вызываю на дуэль чести тебя, Ирвайла Легранье, третьего сына барона Легранье. Причина – оскорбление. Милида из Ревнянки моя соседка, моя подруга, моя подопечная. Ее горе – мое горе, Ее боль – моя боль, ее страх – мой страх.
Ти-ши-на.
– Пламя истинных намерений, – Хестер едко улыбнулась, – не изменило свой цвет. Вы достаточно благородны, чтобы знать, о чем свидетельствует этот аспект колдовства?
– Ждите наших свидетелей чести, леди, – горделиво бросил третий сын барона.
– С нетерпением, – холодно проронила Хестер. – Идем, Милли.
– А-ага, – оторопело кивнула та. – Идем.
Каким-то чудом они успели к завтраку вовремя. Помощник распорядительницы встретил их у входа и проводил к небольшому отдельному столику, что прятался за пышным цветком, кадка которого доходила Хестер до середины бедра.
– Все в жизни относительно, – задумчиво проговорила леди Аргеланд. – С одной стороны, для нас нет места на виду, среди иных благородных леди. А с другой стороны, мы скрыты от лишних глаз. Милли?
– Мы правда друзья? – тихо спросила та, добела стискивая пальцы.
Хестер взяла с края стола вышитую салфетку, осторожно ее уложила на колени и, расправив края, спокойно сказала: