Замечание. В моменты шока или какой-то крайней и нездоровой фиксации человека на каком-то внешнем раздражителе, он перестаёт реагировать на все другие, вплоть до боли. Здесь было нечто похожее, только не то что бы я не ощущал даже боль, я ещё как чувствовал всё происходящее, но я к этому не относился. Я рассматривал всё в виде наблюдателя, со стороны. И оценивал, делал выводы. Не вот далеко идущие, но всё же. И мне очень это нравилось.
В некий момент, видимо, расстановка сил изменилась. Действительно, если ты сам из себя выходишь, отпускаешь своё управление, то свято место пустеет, а всем известно, что таковым оно вряд ли сможет оставаться долго. И вот, что-то тогда я и поймал, что-то поселившееся во мне, что-то, что сам я, фактически, и позвал завладеть мною, не телом даже, а вообще всем мною.
Сложно сказать какого плана было то нечто, про которое я сейчас говорю. Было это некое существо, энергия, мысль, идея – неизвестно. Только действовал я тогда явно отличным от обычного для меня способом взаимодействия с миром. Вообще всё, что тогда происходило, в тот самый день на той самой встрече, лучше всего было представить таким вот образом, давным-давно явленным мне, как некий луч света в тёмном-тёмном царстве. Это – целая картина жизни, пронесшаяся как воспоминание о том, чего никогда со мною не было, в то время как я находился с этими моими друзьями и соратниками. Картина сия точно описывает и начало той прогулки, и течение её, и останавливается в самом конце, когда мы уже распрощались, и каждый сделал шаг в сторону своего сугубого жилища.
История такая.
По миру ходило множество легенд и верований о том, откуда возник этот Человек. Все сходились к одному – он родился. Дальше шли бесповоротные различия. Нет смысла перечислять все варианты, я расскажу тот, который мне больше всего нравится…
Так вот, Человек родился, когда молния ударила в тысячелетний дуб. Правда, этому дубу тогда было от силы лет 10, он только начинал быть тысячелетним. В то утро над Местностью громыхала сильнейшая гроза, ветер сгибал деревья чуть ли не пополам, многие из них после такого обращения обиделись и, не прощаясь, с корнями ушли из жизни. Но этот дуб выстоял все нападки, и тогда Шторму не осталось ничего другого, кроме как собственноручно искоренить его самым откровенным образом. Так и получилось.