И вот человек всё терпел прям до вечера, чтобы тогда уж в большой темноте, засесть пред окошком и… что-то там видеть, даже когда вьюга, шторм иль апрель. И было прекрасно, и чувствовал он, что так хорошо убегает отсель, радостно, прямо вприпрыжку, за самый дальний-предальний большой горизонт. И всё побеждалось, гремело рассветами и ордена возлагало на грудь, закалённую в несусветных путешествиях из пункта Один до края Вселенной.
А жена человека очень грустила. Муж забывал спать, принимать душ, даже есть и пить… Очень похудел, побледнел весь, осунулся, и глаза его стали пустыми. Она понимала, что он куда-то уходил, да только знала прекрасно, стоит он перед ней, а завтра ему на работу, а брюки его будто бы краденные теперь у какого-то неряшливого старика, уже еле держатся, стремятся свалиться в самый момент. Она улыбалась ему очень грустно, гладила по голове… Закрывала глаза… И тоже начинала вспоминать, тоже растворяться на той же кухне, но совсем в иных далях, совсем в иных плоскостях, вогнутостях и выпуклостях… И вот стояли они так на этой кухонке, и слепо смотрели в самые глубины собственных душ, и видели то, что хотели, и счастливы были, несмотря ни на что.
Замечание. Для счастья нужно вообще непонятно что.
Вот такое было общее состояние. (Здесь, однако, до конца не разрешённым для меня вопросом остаётся то, а кто, собственно, из этих двух блаженных людей на самом деле моё состояние точнее описывает – человек или жена его? Оба похожи в основе, но частности, поверхности настолько различны, что никак не списать со счетов…) Это когда ты вроде бы крылья-то свои и смел рассмотреть, пусть даже мельком, пусть даже намёком, но всё же узнал, что они существуют, да вот только никаких мышц и умений для того, чтобы ими воспользоваться в себе ещё не обнаружил. И стоишь, как дурак крылатый, пытаясь чего-то делать, как-то пошевелить ими хоть чуть-чуть, не понимая даже принципа, и ничего не шевелится, не движется, не колышется. И терзать начинают сомнения, однако не те, о которых можно было бы подумать. Сомнения, скорее, свойства такого – ну и что, что крылья? Может быть, это и не значит вовсе ничего, может быть нужно точно так же, как раньше, нормально жить, никогда не тужить, исправно работать, аналогично и пить, и не бояться бояться. Может быть, сам себе что-то придумал, да ошибся? Может пора расслабиться да отступиться? Ибо хуйня какая-то получается.