Их небольшая семья из трех человек жила в одном из многочисленных гостевых домов, не так давно построенных вдоль побережья. Каждый день по два раза они совершали пешие вояжи к морю. Дорога на пляж Марине очень нравилась – спокойная прогулка в ароматах степных трав мимо заброшенных, заросших кустами зданий какого-то санатория советских времён с заржавевшим забором, напоминающего зону отчуждения. Между тем муж Марины Георгий, как обычно, брал на себя самые трудные дела. Георгий носил тяжелую пляжную сумку, в одиночестве ходил по жаркой погоде для того, чтобы купить фрукты, полезные для здоровья всей семьи, ведь Марина плохо переносила жару. Он мыл посуду на кухне по очереди с женой, в общем, освобождал Марину от бытовых трудностей, пока она со счастливым видом витала в своих облаках. Гостевой дом, в котором они жили, был милым и уютным. Дети разных возрастов собирались стайкой возле гостеприимного добродушного хозяина, помогали ему кормить черепашек и весело проводили время. Взрослые по вечерам сидели в общей столовой или возле своих номеров, наслаждаясь природой и долгожданным спокойным тихим отдыхом. Нигде больше Марина не видела таких ярких крупных звезд, как здесь. Созвездия были отлично видны. Они сверкали, словно бриллианты, на бархатном темном куполе небосвода. Жизнь была прекрасна!
Все имеет свое начало и свой конец. Так и отпуск не был бесконечным. Они вернулись домой. Возвращение из поэзии отпуска к прозе жизни было неизбежным.
Кроме всего прочего, нужно было продолжать лечение. Марина тянула с этим, не шла к своему доктору, думала о том, что она должна поменять врача. Ее муж пошел к нему первым. Стоял вопрос стоимости, поскольку цены у Тимура Сергеевича что называется не кусались. Также Марина не знала, как объяснить мужу, почему она не торопится к доктору. Выкладывать все как есть законному супругу представлялось ей безумием. Ей приснился ободряющий сон, и женщина, несмотря на свои сомнения и робость, всё-таки решилась позвонить Тимуру. Позже она не пожалела о своем решении. Ни разу, как бы ей не было плохо или больно, потому что и в боли, и в радости она чувствовала себя Живой. Живой, а не каким-то призрачным роботом, выполняющим определенный набор функций, требуемых непонятно кем, то ли обществом, то ли привычными установками.