Забияка глядит на меня волчонком.
- Возьми меня!
- Чего? – недоуменно хлопаю глазами. Зря я охранника с собой не взяла.
- Возьми меня! Я хорошая. Не пожалеешь!
Совсем не похожа она на такую.
Не хочу я ее брать!
- Как тебя зовут?
- Руся.
- Руся? Это Руслана что ли?
-Угу, - кивает головкой и трет грязными ручками пухлые щечки.
Руслана! Даже имя у нее как у мальчика.
Даже если бы мне разрешили взять взрослого ребенка, как эта, я бы не выбрала эту нахалку.
Глядя на эту малявку, мне хочется бежать прочь.
Приемную дочь я представляла себе по-другому!
Думала, будет милая сладкая Булочка, с косичками и розовыми бантиками.
А не демоненок в обличии нелепо разряженной девочки. Руся выглядит как цыганенок с вокзала - три странных хвоста на голове, десяток разноцветных больничных браслетов на тонких запястьях. Джинсовая курточка с ярлыком из магазина, желтая юбка с ценником, одетая поверх другой юбки.
Придумываю, как отвлечь малышку от себя. Ныряю в салон автомобиля, достаю из пакета большого белого пушистого зайчика, сую Руське в руки.
Малышка сжимает в пальчиках игрушку, воодушевленно радуется. Но обо мне не забывает. Разглядывает как куклу в витрине магазина.
- Красивая, - наконец выносит мне оценку.
- Спасибо, - в знак благодарности киваю как накормленный пони. - Давай бирку оторву, - хватаюсь за ценник на юбке, девчонка дергается резко, уходит вправо, и я выдираю бирку с ценником и кусок желтой ткани.
- Ах! – ахает малышка, в ужасе округляя глаза. – Это же подарок от красивой тети Полины.
***
15. Глава 15
Виталина
- Твою мать! - испуганно гляжу в огромные карие глазищи.
Лицо девочки искажается.
– Только не плачь, я тебе сто юбок куплю, - умоляю малявку, и как набедокурившая маленькая детдомовская девчонка, сама оглядываюсь воровски по сторонам.
Ловлю себя на том, что снова ощущаю всю эту детдомовскую атмосферу каждой клеточкой кожи и души. Эта девочка сотворила со мной невиданное, помогла мне вспомнить себя, ощутить своего внутреннего обиженного ребенка.
Воспоминания помогли мне коснуться незаживающей раны и заштопать пару сантиметров невидимыми нитками.
Под ребрами глухо стучит сердце. Эмоции нарастают, грозятся перерасти в снежный ком.
Бросаю взгляд на девчонку и прихожу в полное изумление.
Она не плачет.
Видимо привыкла к боли, не пропускает ее в себя. Я знаю, некоторым удается выработать это крутое качество. С годами у них боль не притупляется, а перерабатывается в другие эмоции, действия.