Александр. Неаполь, 8 июня 1804 года
Вручитель сего письма поляк Лозинский – наш подданный, взятый французами в плен в Италии и бежавший от них теперь. Мы хотели его отправить в Корфу; но, к его несчастью, был он бог знает за что изувечен одним неаполитанским солдатом на всю свою жизнь. Ты знаешь, что неаполитанцы очень храбры против тех, которые без всякой обороны. Борель из человеколюбия взял его с собою, дабы доставить в Каменец-Подольск, где его отец и вся родня. Ежели он Бореля оставит в Вене, то постарайся доставить ему способ попасть как-нибудь в свою отчизну. Жаль сего бедного, несчастного. Рассуди, что мы по сю пору не можем добиться наказания виновного. Лозинский сам расскажет тебе подробно все свое приключение несчастное.
Александр. Неаполь, 9 июня 1804 года
Королева вчера прислала просить Карпова отправить, не теряя времени, курьера в Петербург, а как у нас большая часть экспедиции была готова, то и согласились на просьбу ее. Я одиннадцать часов не выходил из канцелярии, всю эту ночь прописал: хотя устал как собака, не хочу, чтобы Артемьев явился к тебе с пустыми руками; он у нас стоял во все время, что был в Неаполе, и расскажет тебе, что мы делаем, как веселимся и как скучаем. Не знаю, что приспичило так королеве: то и дело отправляет теперь курьеров.
По случаю беспрестанных грабежей курьеров французами, кои отнимают у них депеши, послали мы фельдъегеря морем до Триеста. Французский посол объявил Бонапартово императорство и ждет новых кредитивов. Здешний двор признает сей новый титул и на днях сих отправит курьера в Париж с новыми кредитивными письмами и инструкциями к своему послу. Что скажет ваш император [Франц II]? Господство французов начинает здесь несколько чувствоваться, и надобно думать, что скоро потребуют, чтобы неапольские порты были англичанам заперты. Им уже делают маленькие шиканы. Казначею их, платившему здесь пенсии различным эмигрантам и проч., внушено выехать из Неаполя, и он удалился. Находящемуся здесь английскому военному кораблю не хотели было давать нужных для пропитания провизий и тому подобное. На ссору французского здесь посла с Актоном первый консул сказал: «Что это сия маленькая, ничтожная держава забрала себе в голову? Но теперь не время о сем говорить», – и подлинно знают, что он никогда не велел требовать удаления Актона и что все угрозы объявить войну и проч. французским послом выдуманы для лучшего успеха в намерении его опрокинуть Актона, что и удалось. Ежели неосновательные слухи о восстановлении сего министра не оправдаются, то можно полагать, что король поедет в Сицилию.