- Передайте письмо, - повторил Малькольм.
- Только – леди - Маргарет, - повторил приезжий, и я поняла, что переговоры зашли в тупик.
Ладно, придётся выходить раньше, чем планировалось. Я сбежала по ступеням, на секунду задержалась перед порогом, чтобы пригладить волосы, и вышла на крыльцо, стараясь держаться прямо, как и положено благородной девице.
- Я - Маргарет Сегюр, - сказала я с достоинством, глядя на приезжего сверху вниз, потому что осталась стоять на верхней ступеньке. – Передайте письмо моему человеку, - я указала на Малькольма, - и не делайте резких движений.
Мужчина в чёрной рубашке окинул меня таким же взглядом, как тогда, на лугу, сунул руку в седельную сумку, и вдруг замер, уставившись на мои ноги.
- Забавляетесь, значит, - сказал он голосом, не предвещавшим ничего хорошего.
Я проследила его взгляд, и сразу всё поняла.
Туфли. С серебряными пряжками.
Их-то я не сменила. Собственно, мне и переобуваться было не во что. Это была моя единственная пара обуви - удобная и по ноге. Вилланы носили грубые башмаки или сабо, выточенные из дерева…
- Вот что, - услышала я голос приезжего, - хватит делать из меня дурака. Зовите сюда леди Маргарет, пока я добрый.
И прежде, чем кто-то успел хоть что-то сделать, мужчина в чёрной рубашке взлетел по крыльцу и оказался рядом со мной, схватив меня за руку повыше локтя.
Мои доблестные стрелки опоздали и теперь не могли стрелять без опасения попасть в меня. Из всей охраны только Малькольм бросился мне на помощь, неловко держа кинжалы, но приезжий, почти не глядя, упёрся ладонью ему в основание челюсти и сбросил с крыльца легко, как котёнка.
Малькольм рухнул на мостовую спиной, я вскрикнула, пытаясь вырваться, но мужская рука держала меня крепко, не позволяя броситься слуге на помощь.
- Мало того, - говорил приезжий, как чеканил, - что по твоей милости, красотка, я сделал крюк в пятнадцать миль, так ты сейчас снова взялась за враньё и выдаёшь себя за госпожу. За это полагается порка. Можем заняться ею где-нибудь на сеновале.
- Вы что себе… - пробормотала я, глядя, как Малькольму помогают подняться, держа под руки.
Мой слуга стонал и кряхтел, а его кинжалы сиротливо валялись, позабытые и бесполезные.
Впрочем, пошёл Малькольм сам – довольно быстро и в сторону овчарни, скрывшись с глаз за полминуты. Только тут до моего сознания дошло, какой опасности подвергаюсь я сама.