Вооруженные люди, тихо переговариваясь, пошли в сторону моря, ведомые Шакалом, на ходу отдающим короткие приказы и распределяющим роли в предстоящей схватке. Он едва заметно нервничал, как и любой на его месте, кому бы пришлось столкнуться с мэйрами, но старательно не показывал этого. Хмурый понимал такие опасения и разделял их. Одно дело напасть со спины на парочку мэйров, и совсем другое – зачистить укрепленный лагерь. Отчасти из-за этого он и не отпустил Шэйлу. Все это предприятие, казавшееся поначалу сущим безумством, держалось на доверии к старику, который вроде бы просчитал все заранее. И пусть его расчеты пока были пугающе точны, Кэрик в любой момент ждал подвоха и был готов к неприятностям.
Шэйла с Лекарем, который деловито стащил с мертвого мэйра браслеты и сунул их в сумку на поясе, отошли от главаря по его знаку на несколько шагов и замерли в ожидании. Кэрик, по прозвищу Хмурый, уселся прямо на черный песок, подогнув под себя ноги в огромных сапожищах с большими отворотами и стальными набивками, и позволил своему дару унести его в Мертвый Лес, но в этот раз он был гораздо осторожнее.
Погоня приближалась.
Маринсу не нужно было оборачиваться, чтобы понять это. Острый тренированный слух легко выхватывал в окружающей липкой и обманчивой тишине Мертвого Леса отголоски звуков погони – топот ног и прерывистое дыхание. Пульсирующая боль в пораненной стопе с каждой минутой становилась все сильнее, а хромота более заметной. Каждый новый шаг пронзал до пояса обжигающим уколом. И все же Маринс бежал вперед, несмотря ни на что. Он знал, что бег был его единственным спасением из душного плена Мертвого Леса. А боль? Ее, свою верную спутницу, он умел терпеть с детства.
Скорость, с которой беглец несся среди могучих стволов мрако-деревьев, постепенно снижалась. Он запретил себе думать о том, что будет, если его догонят, но мысль все равно назойливо крутилась в голове. Маринс давил ее в себе, глушил изо всех сил, но она становилась только сильнее.
Нет! Он должен выйти из леса и вынести свою ношу, даже ценой собственной жизни. В сознании мелькали образы лиц людей, которые погибли, чтобы дать шанс спастись своим близким, и тех, которые погибнут, если его все же настигнут. На какое-то время это помогло, придавая дополнительные силы. Он должен был успеть, во что бы то ни стало. По-другому просто не могло быть.