В какой-то момент ситуация начала складываться так, что горстка
напуганных и почти безоружных людей начала одерживать верх, и
зрителям в главной ложе это явно не понравилось. Старик, что-то
сказал глашатаю, и тот попытался возмутиться, старик прикрикнул на
него и тот неохотно отдал какой-то приказ.
Ложная стена напротив меня открылась и на арену выпустили
медведей. Пять огромных зверей с ревом понеслись и на воинов, и на
нас. И только один из медведей вышел из загона медленно и
меланхолично, он принюхался, и ему явно не понравилось место, в
которое он попал. На шее его красовался голубой шарф, и я
вспомнила, как мы попали в этот мир и медведя Мурзика. Он явно был
цирковым и как он попал на арену я не знала, но ему, как и мне, тут
было не место. А его собратья явно привыкшие к запаху крови с
радостью принялись рвать и метать. Шкуры их, казалось, были
непробиваемыми, ни копья, ни мечи не могли причинить им вред, и
тогда Раненый велел бить в глотки, когда звери раскрывали пасть.
Сделать это было непросто, лапы у медведей были длинными, а когти
острыми. Они легко дотягивались до мечника, прежде чем тот успевал
вонзить меч в пасть зверя.
Альмир метнулся к бугаю, которого я наградила копьем и с трудом
его вырвав из трупа, помчался к медведю. У меня все внутри
похолодело, медведь был огромным, когти явно были специально
заточенными, и мой братишка бежал на него с воплем храброго
мальчишки. Я вскрикнула. Медведь заревел, копье вонзилось в пасть
монстра, и я поняла, что сама придушу братишку за его безумную
храбрость, когда все это кончится.
В этот момент я увидела Раненого, он увернулся от медвежьей лапы
и споткнувшись о камень упал на землю. У него не было возможности
защищаться, оружия у него не было, его меч сломался и теперь он в
отчаянии хлопал здоровой рукой по песку ища оружие. Я кинула ему
свой нож, и он успел схватить его и вонзить в глаз самого крупного
медведя, а потом еще и перекатом вывернулся из-под туши зверюги и,
встав на ноги, хотел кинуться на Мурзика, но я преградила ему
путь.
— Он цирковой, он такой же, как мы! — Крикнула я.
Раненый посмотрел на меня и, молча кивнув, посмотрел на
остальных, немногие выжившие пленники и воины арены смотрели на
него. Он повернул лицо к ложе и вдруг, заорав, побежал к стене, на
которой располагалась эта самая ложа. Надзиратели, стоявшие под
ней, не только не остановили его, но еще и подставили руки и плечи
чтоб он мог по ним забраться на верх. Старик выхватил кинжал и
попытался ударить поднявшегося в ложу мужчину, но тот ловко
увернулся и ударил старика так, что тот отлетел на пару метров и
затих. Телохранители вершителя и хранителя куда-то испарились, и
мужчина просто сжал его цыплячью шею и одной рукой свернул ее.
Женщина, гордо встав, выпятила вперед пузико, как бы говоря, ну
давай, убей беременную, но Раненый лишь отвесил ей пощечину и
опустился в кресло вершителя и хранителя. Женщина зарыдала, сжалась
вся и опустившись на колени прижалась к ногам раненого, но тот
отпихнул ее и служанки увели проигравшую госпожу с арены.