Радим попался на удочку и проследил взглядом за моей рукой. Потом понял и нахмурился.
– Шутить изволите? Нам, между прочим, не до шуток. И время на исходе.
Эти его слова напомнили мне об утренней встрече.
– Кстати, вы ещё не поведали о своём лысом приятеле. Коли вы Окраинный Странник, то он, надо полагать, этот… как его… поперечный?
– Нет, с вами рехнёшься, – пробурчал Радим себе под нос и отставил допитую чашку. – Как он выглядел? Где вы встретились?
Я нехотя начал говорить. Мне всё ещё казалось, что мой гость и утренний незнакомец действуют заодно. Сам не знаю, почему я до сих пор сопротивлялся очевидному. Но думать, что всё, рассказанное Радимом, – выдумка от начала до конца, что лысый проходимец на самом деле шизофреник или плохой актёр, что стук копыт и выходки зеркала утром стали только последствием переутомления, – думать так было выгоднее. Удобнее. Потому что если всё это – правда, то я впутался во что-то небывалое. А небывалого мне не хотелось. Я привык иметь почву под ногами, привык к утреннему чаю, компьютерам, к кактусу на подоконнике, к сарделькам с вермишелью, к новостям по телевизору, к горячей печке, к небольшой, но стабильной зарплате – привык к такой жизни и к тому, что перемен в ближайшем будущем не предвидится. Жизнь спокойна и размеренна – так чего ж ещё надо? Я не собирался всё это разом променять на бурную неизвестность.
Услыхав о событиях дня, Радим поднял бровь.
– Так я и думал. Они решили нас опередить. Хорошо, что вы с ним не отправились.
– Да кто он такой?
– Гонец Мглы. Они тоже вспомнили о Законах Кругов… Ладно, одевайтесь. Нам пора.
Хорошая концовочка разговора.
– Эй, эй, погодите! Что значит пора? Я никуда идти не собираюсь.
Радим поднялся, одёрнул рубаху и снял с крючка плащ.
– Боюсь, в этом у вас нет выбора. Вы его сделали, когда открыли дверь.
– В этом?.. Значит, какой-то выбор всё же есть?
– Есть, – он снова глянул мне в глаза, и голос его был почему-то печален. – Вы можете выбрать между ним и мною.
– А давайте, я лучше останусь сам по себе.
– Вы не поняли, Ярослав, – он уже стоял у порога. – Вы, так или иначе, не останетесь в стороне. Я могу сейчас уйти. Но от него вы чаем и разговорами не отделаетесь. Понимаете? Всё это взаправду!
И такое сожаление и убеждённость звучали в его голосе, что я наконец-то в происходящее поверил полностью, до самого краешка. И растерянно отступил.