Я спросил Радима об этом. Но тот лишь неопределённо пожал плечами.
– Рано или поздно для каждого человека наступает миг равенства – тот час, когда он сам выбирает дальнейшую дорогу. И никакие боги не могут ему помешать. Тогда в Книге Судеб переворачивается страница, и только от вас зависит, что будет написано на следующей. Но я не позавидовал бы тому, для кого наступает этот миг равенства.
– Почему?
– Это слишком больно.
– Но ведь выход есть всегда?
– Как знать…
Что-то уж чересчур зловещее почудилось в его голосе. Невольный холодок пробежал по моей спине. А может, это сиверко ворвался под распахнутую куртку? Хоть здесь и август, а не жарко. Если бы распогодилось и ветер стих, глядишь, это непонятное Лесотравье мне раем показалось бы по сравнению с декабрьской стужей моего мира. Или Круга? Как мне это теперь называть? И как вообще вести себя?
– На вас никто не станет пялить глаза, – Радим, разумеется, не преминул меня опередить. – За вами не побегут толпы любопытных. Этот народ не знает слова «сенсация». Будьте самим собой, отдавайте должное князьям и дружинам, не задирайте нос. Всё просто… А вот и лес.
И правда, за разговорами дошли до ельника. Воздух сгустился, дохнуло грибами и прелой хвоей, и это немного перебило мерзкий запах гари. Дорога чуть сузилась, завиляла хвостом, как нашкодивший пёс. Широкие лапы елей бессильно тянулись к нам, из-за корней сбоку нахально глянул целый выводок мухоморов. Где-то сзади громыхнуло – пока ещё далеко и с ленцой.
– Скоро дождь нагонит, – заметил я.
– Успеем. Тут поблизости есть одно логовище. Главное, чтоб хозяин дома был.
– А он кто? Лесник?
– Вроде того, – Радим загадочно хмыкнул. – Зовут его Кион. Зная вас, предупреждаю сразу – не стоит на него таращиться.
Я удивлённо покосился на Окраинного Странника, но промолчал. Чего же такого особенного в этом Кионе? Злой, что ли, слишком, или рога на лбу растут? Ладно, увидим… Мы прибавили шагу – дождь и в самом деле наступал на пятки. Скоро он уже плевался за нашими спинами по верхушкам елей. А мокнуть не хотелось – не знаю, как Радим под своим плащом, а моя куртка предназначалась для зимних холодов, а не для августовского ливня.
Наконец Радим свернул с дороги и углубился под мрачное переплетение ветвей. На какое-то время они могли спасти от дождя. Правда, теперь продвижение замедлилось. Ели старались подло ухватить за шиворот, под ноги то и дело норовили подвернуться корни, толстые, как амазонские змеи. Ботинки утопали в рыжей хвое среди седых кочек мха. А дождь, пытаясь добраться до нас, старательно продалбливал навес еловых лап.