Джон с любопытством ребенка изучал нашу рабочую обстановку, прежде он не видел этой стороны мира. Мы стали работать вместе. Он был удивительно фотогеничен, фотографы обожали его. Какую бы позу он ни принял, каким бы ни был свет и декорации – Джон всегда получался органично, несмотря на свою особенность, по началу многих пугавшую. На одной из фотосессий в помещение залетела муха, которую кто-то попытался прихлопнуть. Джон с улыбкой попросил не трогать ее, и выгнал одним движением руки. Девочки модели тогда хихикнули: «Надо же с виду такой мрачный, а внутри прямо размазня».
Мы виделись каждый день, приходилось посещать много красивых мест, чтобы получить отличные снимки. Я заметила, что Джон, как будто стал больше улыбаться. Подготовка к первому номеру сезона шла на всех парах, когда наш главный редактор сказала, что имя Джон никуда не годится, и с того дня ему был назначен псевдоним «Дэмиан» – демоническое имя, призванное подчеркнуть и без того яркую индивидуальность. Затем последовал выпуск номера, рекордные продажи, мой профессиональный триумф и бесконечная череда фотосессий, конференций, благотворительных ужинов, презентаций. Все хотели видеть у себя Джона, потрогать его, сфотографироваться, а девушки, из интереса, переспать.
На одном из таких ужинов напротив него посадили модель больную анорексией. В конце вечера ей надлежало сказать, будто она лечится и мило улыбнуться. История ее болезни прозаична: один фотограф сказал, что камера не любит ее, потому что она жирная. Стоит ли говорить, что жирной она не была. Адриана, так ее звали, еще не дошла до стадии живого скелета, но уже мчалась к ней на всех парах. И вот в какой-то момент она, еле слышным слабым голосом обратилась к Джону:
– Уходи! Беги отсюда. Здесь все холодны и мертвы, а ты еще теплый и живой..
– Что ты там бормочешь Адриана? – возмутилась я тогда. Может тебе нужно на свежий воздух?
Она расплакалась, а Джон не сводил с нее глаз.
Через время работа все еще кипела, у меня появились другие проекты, мы с Джоном стали редко видеться даже на работе. Постепенно из сенсации он превратился в обыденность, в мире моды все быстро приедается. Он продолжал работать, но выглядел каким-то потухшим, привычное состояние депрессии возвращалось к нему. Джон превратился в игрушку, забавляющую толпу. Мы пустили его уникальность в тираж, проштамповали миллионами копий, и с каждой из них он терял свою силу.