Драндулет зачихал от удивления, что поехал. Но поехал дребезжа и с каким-то прискоком. И недалеко. Санлеп, сам того не ведая, спалил и водилу. Его повязали заодно с ним.
Когда «Москвич» подрулил к общаге, Санлеп увидел стоящий наискосок у подъезда белый милицейский фургон, а вплотную к ступенькам – автозак. В него грузили Хмыря.
«Все! Приплыли!» – пронеслось в голове.
Так и есть! Из фургона посыпались гоблины. Но причем тут спецназ внутренних войск МВД? Неужели неночевка – это такое тяжкое преступлениё? По сути дела, и не преступление вовсе, а просто – оплошка, нарушение режима содержания.
Мысль не успела оформиться. Дверцы «Москвича» одновременно рванули с двух сторон. Ствол Макарова уперся Санлепу в щёку.
Хрясь! Довольно болючий удар в плечо, которое сразу заныло.
– Выходи! Руки в гору! На землю!
И тут же градом обрушились точно выверенные удары в болевые точки. Лупцевали всем гамбузом. Под ребра, в голову, по почкам. Обычная ментовская отоварка. Иначе не бывает. В этом они мастера – всемером на одного. Причём бугаи, как на подбор.
– Хорош, не надо делать жмура! – раздался грозный окрик усастого старшого.
Он говорил с кем-то по рации:
– Порядок – сто процентов! Мы его упаковали! Сейчас отправим в Пермь на вертушке…
«В Пермь?» – удивился Санлеп. – Но почему туда? Почему не в Москву? Или в Ригу? Одна нелепица сменяла другую. Какие-то фигли-мигли – совершенно непонятные шутки. Впрочем, всю эту тягомотину шутками назвал бы только насквозь шибанутый.
По лицу Санлепа текла кровь. Нет, его определенно спутали с кем-то другим. То, что случилось, случилось не с ним.
По идее, Санлепа должны были закрывать вместе с Хмырём. Сразу, на месте. А потом предстоял дальний этап в Латвию – в тот лагерь, откуда он прибыл. Правда, говорят, что в последнее время из экономии денег провинившихся «химиков» пе реводят в ближайшие колонии. Но почему его перевод обставлен с таким шиком и с таким почётным караулом? Неужели ещё какое-то чужое дело шьют?
– Вы, часом, не ошиблись? – сказал он распухшими губами. – Что-то у вас вперегиб. Моя фамилия – Рябинин, зовут Александр Васильевич. Год рождения…
– Ты-то нам и нужен, дружок, – прервал его командир. – Как и твой подельник.
Субтильный айзер лежал рядом, бревно бревном, и тоже в браслетах. Какой-то просветлённый. Только потел, как редька, которую круто посолили. Он вообще ничего не понимал. в этой метефизике. Учитывая его престарелость, «подельника», кажется, не колбасили, как Санлепа.