Реформа образования ещё не обрела реальных очертаний, особенно в части производственного обучения. На каждом предприятии оно проводилось по-разному, в зависимости от специфики. На «Красном металлисте» пошли по пути прикрепления ребят к опытным рабочим, дабы они шефствовали над ними. И это было правильно. За год мы с Юрой уже вполне могли работать самостоятельно на уровне второго, а может быть, даже третьего разряда.
Но помимо приобретения практических навыков, нужно было осваивать и теорию сварки. Её вдалбливал нам мастер производственного обучения, которого мы прозвали Хомяком. Он действительно походил на хомяка – маленький, с пухлыми щеками, с глубоко запавшими глазками-пуговицами.
Он любил рисовать мелом на доске устройство сварочного аппарата, трансформатора, подающего ток, и другие схемы. При этом часто сморкался, доставая из оттопыренных карманов пиджака большой скомканный платок. Похоже, у Хомяка был хронический ринит.
Однажды я незаметно сунул в его карман, где был платок, тряпку, которой стирали с доски. Она была сухая, и мел с неё так и сыпался. Хомяк и бровью не повёл, продолжая свой рассказ о том, какие электроды предназначены для той или иной марки стали. Когда же он высморкался в тряпку, взметнулось облако мела, осыпав лицо Хомяка, как мука мельника.
Кроме нас с Юрой электросварщиками собирались стать еще примерно 10—12 юнцов из нашей и других школ города. Смеялись долго. Мастер был вне себя. Он захотел найти шутника.
– Всем руки на стол! – скомандовал он. – Ладонями вверх!
Команду выполнили, но не так, как хотелось Хомяку. Я скрутил фигу и накрыл её другой ладонью. Когда мастер подошёл ко мне, он понял, кто его обидел.
– Степанов, а почему ты только одну руку показываешь? Значит, рыльце-то в пушку? Немедленно покажи вторую ладонь!
– У нас не армия, – сказал я. – А если вы – фельдфебель, где ваши погоны?
Хомяк схватил мою руку и с силой рванул её вверх. И опешил: ему преподносилась конструкция из трёх пальцев.
Мастер нажаловался директору школы. Тот прочитал мне нотацию. В табеле за четверть мне поставили четвёрку по поведению.
Чернилометание
Обстановка «церковно-приходской» школы была настолько убогой, что не способствовала учебе. Зимой здесь топили печи, воздух был тяжёлый, а если открывали форточки, на следующий же день заболевало сразу несколько человек. Учителя высокой квалификацией не обладали. И мы с Сашей Гейдеко и Борисом Жогиным задумали переход в другую школу. К нам присоединился и Коля Дидин, который хорошо соображал в математике и, как и Борис, уверенно шёл к золотой медали.