Молодое вино
В тот свой приезд мне захотелось посмотреть на дом, где обитала моя семья. Он никуда не делся. Более того, как стояла раньше возле него будка сапожника-армянина, так и стоит. И он в ней – всё такой же, только постарел немного.
Увидел меня, нисколько не удивился.
– А, это ты!
Я поздоровался, лихорадочно вспоминая, как его зовут. То ли Самвел, то ли Сурен… Но так и не вспомнил. А он пригласил в свой дом, который тоже был в двух шагах. Принес вина. Спросил:
– Ничего, что оно ещё молодое? Выпьешь?
И налил себе и мне по стакану.
Вино ещё «играло», но в жару это было самое то. Мы выпили за встречу, за всё хорошее, за здоровье, за хозяина и ещё за что-то, и я решил откланяться. Хотел встать – не тут-то было. Вино ударило в ноги, хотя голова была ясной.
Сурен – всё-таки сапожника звали Суреном – прятал улыбку в густые усы.
– Это вино коварное, но действует недолго. Сейчас всё пройдёт.
Но он лукавил. Не прошло! По дороге в гостиницу я потерял туфель. Понял это не сразу. Правда, нашёл, слава Богу
Город, без каких нельзя
В Ставрополь мы переехали, когда я учился в восьмом классе. И этот город я полюбил сразу и навсегда.
В то время Ставрополь был городом совсем небольшим. Он возник из казачьей станицы. Здесь проживало меньше 150 тысяч человек. И даже трудно было представить, что в годы гражданской войны это была столица Ставропольской советской республики.
В городе жили и живут сейчас довольно много армян, греков, азербайджанцев, татар, есть и представители других национальностей. И здесь сложился свой, особый говор. Меня удивляли, к примеру, вопросы «Где ты идёшь?» вместо «Куда идёшь?» глухое «гэ», больше похожее на «хэ» и многое другое. Но потом я перестал удивляться, но на глухое «гэ» так и не перешёл, и меня часто принимали за москвича, хотя я и не «акал».
Штурм веранды
На юге это в порядке вещей. В Буденновске летом спали не только на балконах, но и на крышах. В Ставрополе тоже.
Мы дружили тогда всем двором (рядом стояли две «хрущевки» и один четырехэтажный дом для VIP-персон). Развлечений тогда было мало. Телевизоры имели не все – это считалось роскошью, и мы, мальчишки, состязались в том, кто быстрее по балконам заберется на крышу. Это, конечно, было рискованно, но страха смерти, когда тебе 14 или 15 лет не испытывают.
Я был влюблен в Эллочку Михалюк, которая жила в том самом элитном доме на третьем этаже. И вот Элла как-то заявляет нашей братии: