– Володя, выйдем на минутку, – Точилин незаметно подмигнул Быстрову. Повернулся к Нестеровой. – Инна Кирилловна, мы ненадолго.
Следователь Точилин – высокий, стриженный ежиком мужчина с высеченным из камня лицом – насмешливо взглянул на капитана.
– Ну, что думаешь?
Придвинувшись к следователю, Быстров прошептал:
– У меня там сидит племянница и единственная наследница Вадима Нестерова. Которую вполне можно назвать главной подозреваемой в убийстве. Которая, к тому же, несет бред собачий про мужика с молотком. Ты понимаешь, в какое говно я вляпался?
Точилин усмехнулся.
– Капитан, доверься мне. Эту кучу таким, как ты, не разгрести. Ты, главное, поддакивай в нужных местах.
Быстров промолчал. Он смотрел на этого человека, о котором в коридорах ОВД не говорили иначе, как с боязливой ненавистью, и снова почувствовал, как он устал.
– Ну, – вздохнул капитан. – Пошли!
К ним подошел мужчина в сером плаще. У него было очень напряженное лицо.
– Простите, я из комиссии по делам несовершеннолетних. Нужна ваша подпись.
Точилин ощупал его взглядом с головы до ног. Наморщил лоб, будто пытался вспомнить, где видел этого человека.
– Это не ко мне, – отмахнулся Быстров. – А что у вас?
– Ходатайство о лишении родительских. Шестьдесят девятая статья.
– Вы из школы?
– Да, я классный руководитель.
– Вам к Чернухину. Пройдемте, это сюда.
Все трое вошли в кабинет. Быстров отвел Павла к столу Чернухина, а сам вместе с Точилиным прошел в дальний конец комнаты.
Инна Нестерова сидела на диване, глядя в одну точку.
Когда открылась дверь, Инна вздрогнула, но быстро овладела собой. Ее пальцы стискивали сжатые колени.
Точилин взял стул. Поставил напротив дивана, спинкой вперед. Сел, положил локти на спинку, свесив вниз руки. Инна сжалась под строгим, настойчивым взглядом глаз со стальным блеском.
– Снова здравствуйте, Инна Кирилловна. Я – Точилин Александр Сергеевич, следователь по расследованию особо тяжких преступлений областной прокуратуры в звании майора юстиции. Будем разговаривать.
Инна пристально смотрела на него.
– В чем меня обвиняют?