Павел сел рядом. Старик каждые две минуты жевал губами, бормоча под нос.
Павел задумался о своем, забыв про соседа. И потому вздрогнул, когда пенсионер вежливо спросил:
– Проблемы какие-то у вас?
– Нет. Никаких.
Старик снова пожевал беззубым ртом. Потом рассказал Павлу историю своей жизни.
Он был ветераном войны. В начале 90-х государство презентовало ему квартиру в Новгороде. Дочь как раз вышла замуж. Старик взял молодоженов к себе. И очень скоро пожалел.
Зятю до зарезу было нужно прописаться в Новгороде. Квартира у старика хорошая, в центре, все рядом. Дочь потребовала прописать мужа. Старик – «С какой стати?»
Его не трогали, пока была жива жена. Померла – жизни не стало.
Зять бил его по голове кухонным полотенцем. Старика запирали в лифте. Два раза собственная дочь подсыпала ему в борщ цианиды.
– Что с тобой, доченька? – плакал измученный старик.
– Ненавижу тебя! – шипела доченька. – Старый осел! Ты испортил мне личную жизнь!
Вся лестничная площадка знала о происходящем. Но, как всегда в крупных городах, никто не вмешивался. Старик обратился в комитет ветеранов, но там «ничем не смогли помочь».
В конце концов, ветеран войны оказался на улице.
Павел слушал, и слушал, и слушал, и очень скоро почувствовал ужасную головную боль.
– И что теперь? – спросил он, потирая лоб. – Как же вы живете?
Старик бессильно улыбнулся. Посмотрел вдаль.
– Я теперь в поездах живу. Сажусь с поезда на поезд, езжу из города в город. Проводники меня уже в лицо знают. Я им сказал, что меня дочка из дому выгнала, уж они меня из вагона не выгоняют. Чаек носят.
Павел покачал головой.
– Но ведь долго так все равно не протянешь.
Старик выдавил жалкую улыбку.
– Что ж делать? Я в свое время воевал, чтоб моя дочка жила – так что ж теперь, с ней воевать?
– Разве вам не хочется отомстить?
– Дурные у тебя мысли, сынок, – старик внимательно посмотрел на задумчивого Павла. – Знаешь, как в народе говорят? «Месть – меня ест». Да и как можно своему семени мстить? Ничего, я пожил. Пусть теперь она живет как хочет, и бог ей судья.
Он вышел на освещенный огнями витрин проспект. Остановился у панорамного окна модного кафе. Словно кто-то схватил его за плечо. Синие глаза расширились.
Через стекло Павел увидел Инну Нестерову.
Она сидела одна, в белой блузке и черной мини-юбке. Сгорбившись над чашкой кофе, почти не обращала внимания на окружающих. При всей ее красоте и свежести девушка выглядела усталой. И была в ее лице печать рока. В каждом движении чувствовалось нечто, бессознательно вызывавшее у Павла отвращение и жалость. Словно у нее на спине висела табличка: УДАРЬ МЕНЯ.