эта тревога и боль до предела?
Словно у старой заброшенной штольни
с часу на час ожидаю расстрела.
***
От бега коленные ноют суставы,
ботинки мои увязают в снегу,
а я всё бегу и бегу за составом,
а я всё проститься с тобой не могу.
Ты – там, за окошком, в тепле и покое,
куда не доносятся скрежет и шум,
а я… Я не знаю, что это такое,
зачем я бегу и рукою машу.
Каким запрещается это законом
с собой меня взять, как какую-то кладь?
А я всё бегу, всё бегу за вагоном,
боясь, обретая, тебя потерять.
И нет уже сил, и стесняет дыханье,
и поезд скрывается в сером снегу.
Но как мне поверить, что это – прощанье,
когда я расстаться с тобой не могу?!
* * *
Остановись посреди толчеи —
там, где оркестр, там, где солнце на меди.
Так ли созвучны заботы твои
с целью, которую сам ты наметил?
Бродишь потерянно, словно во сне,
все тебе чудятся чьи-то нападки…
Впору опомниться. Время – весне.
Время давно наступает на пятки.
Что-то на дачи увозят в кулях,
кто-то уже затевает ремонты.
Надо собрать свою волю в кулак,
надо очнуться от этой дремоты.
Надо увидеть, мгновенье ловя,
как по-весеннему светятся лица.
В сердце уже созревают слова,
как помидоры в совхозной теплице.
Снова учись удивленью у трав,
чутко внимающих птичьей капелле,
чтобы слова эти, музыкой став,
светлыми были, как песня капели.
* * *
От свежего ветра я снова пьянею,
от встречи нежданной с раскидистой ивой.
Что может быть этой разлуки длиннее?
Что может быть этой разлуки тоскливей?
Я жил наугад, пробираясь вслепую,
но все-таки спорить пытался с судьбою,
любую усталость, невзгоду любую
стремясь победить ради встречи с тобою.
Вновь мир для меня, как раскрытая книга,
как бусы, минуты на нитку я нижу.
Что может быть радостней этого мига,
когда я в глазах твоих радость увижу?
Что может быть больше, полнее, чем это?!
Пусть это – так мало, и это – так много:
всего только лучик зеленого света,
всего только миг перед новой дорогой.
* * *
Опять сплошняком туман и дожди,
срывается снег с высот,
приметам всем назло, вопреки,
и нету еще весны.
И снова неясно, что впереди,
по жизни опять несёт,
как будто по руслу горной реки —
швыряя на валуны.
Но слишком опасен ила кисель,
порогов ещё не счесть.
и пусть неприятностям нет конца,
сомнение верх берёт,
но есть ещё, кажется, в жизни цель
и силы как будто есть,
и надо вытереть кровь с лица
и к берегу чалить плот.