«Союззолото». Начальнику милиции я всё объясню сам, как большевик большевику.
После этих слов он позвонил в милицию и попросил дежурного немедленно найти начальника и объявить повышенную готовность, назвав номер какого-то там пароля.
Таким собранным, спокойным и решительным я видел его впервые. «Ну вот, – подумал я, – теперь и мой папа стал настоящим красным командиром». И сердце моё наполнилось гордостью, что у меня такой отец.
После таинственных для нас разговоров отец сразу же отвёл маму в другую комнату и что-то стал ей говорить полушепотом. До меня донеслись слова мамы:
– А может, обойдётся? Ведь у нас же с ними пакт о ненападении!
Что он ей ответил, я не расслышал. Потом папа вынул из комода пистолет «Браунинг», осмотрел его и положил в портфель; поцеловал всех нас поочерёдно, начиная с Гали, и ушёл, так и не позавтракав. Но мама успела дать ему бутерброд из двух кусков хлеба со слоем масла между ними и кусок сахара. Я, предчувствуя какую-то беду, побежал босиком проводить его до ворот.
В это время у наших ворот остановилась повозка, в которой на заднем сиденье сидел начальник поселковой милиции в белой гимнастёрке. На боку желтела кобура нагана со свисающим ремешком. Он соскочил на землю, оправил поясной ремень, козырнул папе и поздоровался с ним за руку. У обоих были строгие, сосредоточенные лица. Они быстро уселись в повозку, продолжая о чём-то разговаривать. На переднем сиденье, держа в руках вожжи, сидел милиционер тоже с наганом на боку. Вот он взмахнул над головой вожжами, и лошадь понеслась рысью вдоль по улице имени товарища Сталина в ту сторону, где были столовая, партком, больница и серый особняк директора комбината Жирякова. Редкие прохожие останавливались, смотря им вслед и покачивая головой, а затем, ускоряя шаг, шли дальше по своим делам.
Я, вернувшись домой, спросил у мамы: кто же такой этот человек с именем Гена, как у меня, который разговаривал с папой? Она ответила, что это был секретарь Читинского обкома партии Воронов, а остальное мне пока не следует знать, не то быстро состарюсь. В её словах чувствовались тревога и смятение. Но всё же после завтрака она повела нас в парк через весь посёлок, да ещё в гору, неся Галю на руках, а мы с Валей шли рядом, взявшись за руки. Яркое солнце светило на безоблачном небе, в котором каруселью кружились стрижи, чьи отдельные крики сливались в ритмичные общие звуки: «вжиу, вжиу, вжиу-у». Прекрасное и незабываемое зрелище!