Однажды в Переделкино под Москвой, где я отдыхал в Доме творчества, на платформе, ожидая электричку, я услышал разговор двух солидных мужчин, говоривших хозяйским тоном и с видом полной осведомлённости.
– Нет, я не согласен, – говорил тот, что повыше, в зеленоватой стёганой куртке.
– Чем тебе не нравится Лебедь? – спрашивал второй, в коричневом полушубке.
Как я понял, речь шла об Александре Ивановиче Лебеде, положившем конец первому чеченскому кровопролитию и в настоящее время вступившем в борьбу за президентское кресло. Высокий оказался очень категоричным, строгим.
– Нет, я против того, чтобы выбрали Лебедя. Это слишком жёсткий генерал. У сторонников Куликова головы полетят.
– Полетят так полетят, все они одним миром мазаны… Ворон ворону глаз не выколет.
Тут, пыхтя и фыркая, подошла электричка. Всю дорогу я думал о подслушанном мной диалоге и восхищался «смелостью» собеседников. Ведь ещё совсем недавно мы не имели возможности так открыто, громко высказывать свои мысли о высокопоставленных чиновниках.
Человек – очень странное, необъяснимое существо. Он быстро привыкает к переменам, к потерям. Да и что же ему остаётся, «от судьбы не уйдёшь», – говорим мы. Раз умеем оценивать историю, прошлое, пережитое, значит, добрые дела ушедших, их мечты и надежды продолжают жить в нас.
Значит, и наш отец продолжает жить в нас, в его восьмерых детях. Видимо, в основе его размышлений о жизни, изложенных в дневнике, лежит эта самая идея преемственности поколений, продолжения рода человеческого.
Наша семья, состоящая ровно из десяти человек – мамы, папы и восьмерых детей, ни по численности, ни по качеству, ничем не отличается от других семей села. Есть ячейки с большим количеством детей, но и не дотянувших до нашей тоже достаточно.
И всё же, как ни один человек на земле не может быть точной копией другого, так и каждая семья имеет свой колорит, свой образ жизни, свои особенности, не бросающиеся в глаза посторонним, доступные только внутреннему духовному зрению.
За обеденным столом или хотя бы за вечерним чаем мы стараемся собраться вместе: все семейные и общественные проблемы решаются именно здесь. Это давно установившаяся традиция. Во главе стола – отец, высокий статный, как крепкая сосна, выросшая в просторной песчаной долине, он любит сам разливать чай из самовара. В нашем доме чай, этот ставший уже традиционным напиток, пьют крепким, как бычья кровь. Правда, отец немного хитрит, нам, детям, наливает заварки поменьше, побледнее. Мама носит еду, крутясь между широким, обитым из толстых досок столом и огромной печью с такой скоростью, что, кажется, её ноги почти не касаются пола, прямо как танцор Нуриев. Я не помню, чтобы она когда-нибудь спокойно посидела с нами, не спеша поела. В её режиме дня долгое времяпровождение за столом не предусмотрено. Видимо, иначе вести дом, содержать семью просто невозможно. Любая привычка вырастает из объективной потребности.