Больше года назад, я снял часы с остывшего трупа Лайтвуда, и каждое утро надеваю на свое запястье, как напоминание того, что мой главный враг повержен.
Acta est fabula. «Пьеса сыграна» – гласит надпись на часах.
Мне хотелось в это верить, когда я планировал казнь Лайтвуда, но ничего не закончилось. И, может быть, не кончится никогда, пока я не убью каждого из списка, который вел Зальцбург, и пока на пути будут попадаться люди, нарушающие мои планы.
Через полчаса внедорожник въезжает на территорию моих частных владений, которые я приобрел сразу после гибели Генри. Не такие огромные, как те, в которых я жил во времена Лайтвуда, но зато абсолютно безопасные. Еще пару минут по внутренней территории и автомобиль тормозит на парковке перед трехэтажным белым жилым зданием с большими окнами. Я люблю уединение и много света. Очень много солнечного света.
Дом встречает меня тишиной. Еще бы – глубокая ночь. В воздухе витает едва различимый цитрусовый аромат женских духов.
Сбрасываю пиджак на диван в гостиной, направляясь к лестнице, которая ведет на спальный этаж. По дороге снимаю галстук, вдыхая, наконец, полной грудью.
Толкаю вторую дверь по коридору, и оказываюсь в погруженной в уютный полумрак спальне. Андреа оставила включенным ночник возле кровати. Невольная улыбка трогает мои губы, когда я замечаю рядом со свернувшейся калачиком девушкой раскрытый учебник. Я совсем забыл, что у нее завтра экзамен. С ума сойти, связался с ребенком. Лайтвуд, все-таки, пустил во мне ростки своего безумия. Не понимаю, как так вышло. Видимо, сестры Памер обладают особой притягательностью для таких матерых хищников, как я и Джейсон. Как иначе объяснить происходящее?
Сажусь на край кровати, глядя на ее умиротворенный профиль. Вот кого не мучают кошмары. Она свободна от прошлого и призраков. Протягиваю руку, чтобы убрать локон, упавший на лицо, за маленькое аккуратное ушко, но застываю, заметив брызги крови на белоснежной манжете. Одергиваю пальцы, не смея прикоснуться к Андреа. Внутри нарастает напряжение и тяжелое ощущение неправильности происходящего.
Она не должна здесь быть, а я не должен прикасаться к ней.
Не здесь и не сейчас, когда мои руки пахнут кровью.
И именно по этой причине бесшумно покидаю спальню, закрывая за собой дверь.
Спускаясь на кухню, сталкиваюсь со своим дворецким, которого ненароком разбудил своим поздним появлением.