– Уж ты-то мужиков знаешь! Говори прямо: что случилось?
– Мужиков-то я точно знаю, все же два года в госпитале на фронте
провела. А случилось… она решила поехать на рынок, что-то
вкусненького к праздничному обеду купить, а там грузовик автобус
подрезал, водитель оттормозил резко и Сону прижало сильно к
поручню. В общем… травматический аборт, но ты вообще идиот: хоть
хреновый, но врач же, понимать должен: девочке всего восемнадцать,
а по всем параметрам едва на шестнадцать тянет, ей рожать вообще
рано! Ты чем думал-то? Хотя знаю чем… там действительно ничего
серьезного, и срок вроде бы около шести недель, ее на самом деле
именно на всякий случай решили в госпи… в больнице оставить. Все,
Наташа, солнышко мое, ты сейчас пойдешь с тетей Аней, я мама
попозже придет. Молодец! Ну что, поехали?
По дороге в больницу Лена снова говорила Алексею, что ничего
страшного не случилось, что Сона еще молодая и все у нее будет
хорошо, но настроение у парня все равно стало мрачным. И особенно
оно испортилось, когда уже в больнице врачи его к жене не пустили.
Хорошо еще, что удалось с Соной через окошко пообщаться, правда, в
основном жестами: все же зима, окна открывать никто не рискнул. А
через некоторое время Лена к нему подошла и сказала, что уже завтра
с десяти утра можно будет и передачку принести, и даже сообщила,
что в передаче можно больным носить. Точнее, что категорически
передавать нельзя – так что вернувшись домой (и договорившись с
Леной, что она его завтра к больнице тоже подвезет) Алексей в
небольшой комнате, которую он определил под «домашнюю мастерскую»,
занялся «рукоделием». А утром передал жене «армейскую радиостанцию»
с парой мелких доработок: в купленный в ларьке возле дома
пластиковый портсигар на двадцать пять папирос он поместил и саму
рацию (которая вообще-то в одном корпусе микросхемы размещалась), и
микрофон, и маленький динамик. А так как штатной «армейской»
батарейки у него дома не было, он в другой такой портсигар запихнул
обычную «квадратную» батарейку и коробочки просто примотал друг у
другу изолентой. Получилось, конечно, «не изящно», но зато теперь
можно было с Соной и через закрытое окно разговаривать.
Вот только разговор его не порадовал очень сильно: Сона сказала,
что в больнице ее продержат минимум еще неделю. А Лена (вероятно,
помахав где надо своим вовсе не врачебным удостоверением) устроила
парню встречу с главным врачом больницы, и тот с грустью уточнил
некоторые детали: