– Как же ты из-под расстрела ушел?
Гулаговец как-то сдулся.
– Жена выкупила.
– Как выкупила?
– Так выкупила. Взятку дала следователю контрразведки. Он и написал, что меня расстреляли. По всем документам я числился покойником.
– Надо же, какие добрые следователи работали у чехов в контрразведке! – язвительно протянул мужчина, сидевший у окна. Кузе он показался знакомым, но он никак не мог вспомнить, где его видел.
Стоянович сверкнул на него глазами.
– Добрые? Да уж, добрые. Если бы они узнали, что я не просто красный командир, который перебежал на их сторону, а командующий фронтом…
– Да какой ты, к свиньям, командующий! – возмущенно крикнул сидевший у окна. – Ты ж все дело провалил к чертовой матери! Я тебя, засранца, в Уфу зачем послал? С девками гулять? Или с беляками воевать, фронтом командовать?
– Фронтом? – Стоянович злобно впился в него взглядом. – А ты, Николай Ильич[4], подумал, какими силами я буду этот фронт создавать, а? Армии набирать? Дивизии?
Полки? Из кого? Ты мне что дал, кроме поручения? Мандат? Вот и получили мы вместо важнейшего фронта твою подпись на бумажке да мой наган.
– Работать надо было, – проворчал Николай Ильич. – А не блядовать. Ладно, мы с тобой еще тогда поняли, что целый фронт создать не удастся, но ведь армия-то у тебя была!
– Этой «армии» и на полк не набрать – тысяча штыков без малого, смех один!
– Ну да, ну да. Какому-то паршивому Комучу собрать боеспособную армию удалось, а комиссару из Совнаркома – не удалось!
– Да что ты несешь-то? И им не удалось! Нагнали пять сотен при двух орудиях – тоже мне, армия!
– Вот ты и попал! У них пять сотен, а у тебя – тысяча! И не справился? При таком-то перевесе?
– Не справился! – Стоянович почти кричал. – Потому что у меня тысяча мужиков в лаптях, а у них пятьсот кадровых при винтовках! Сам бы попробовал!
– А то я не командовал!
– Да видели мы, как ты командовал!
– Подождите, – перебил старший, с интересом наблюдавший за перепалкой. – Что-то я не понимаю. Какой фронт? Какая армия? Это кто перед нами? Старый товарищ по дореволюционной работе Костя Мячин – или какой-то там командарм?
– Да не был он командармом, – отмахнулся Николай Ильич. – Так, одно название. Потому и фронт развалил. И погнали они нас, да так, что позор один! А тут еще второй позор – наш командарм на ту сторону перебежал и воззвание написал: «Давайте, мол, красные армейцы вслед за мной бежимте к белым!».