– Пойдем, – не стал возражать Славка.
Монах только и мог, что перекреститься да последовать за поединщиками.
Снаружи все так же моросил дождь. Ноги скользили по раскисшей земле. Верховые сапоги Славки были не лучшей обувью в такую погоду. Правда, и на лехите была схожая обувка: остроносая, на каблуке.
Кошта натянул на голову высокий шлем с бортиками, защищающими лицо не только от ударов, но и от дождя. В левую руку взял маленький круглый щит с острым шишом.
Славка вместо щита взял меч, прямой, обоюдоострый, германской работы, с широким долом и крепким щитком – отличную пару к доброй сабле.
Все обитатели постоялого двора высыпали наружу и глазели, забыв про дождь. Света, падающего из окон и распахнутой двери, было довольно, так что факелов зажигать не стали.
Лехит, увидев, что Славка обоерук, в восторг не пришел, но отступать ему уже было некуда.
– Назови свое имя, рус! Я хочу знать, кого убью.
– Я – Богуслав, – не стал скрывать Славка. – Возможно, я не стану тебя убивать. Боевитый холоп моему роду пригодится. Посадим тебя на какой-нибудь дальний погост. Будешь со смердов оброк собирать. Женишься, рабичичей наплодишь…
От подобной жизненной перспективы пан Кошта пришел в лютую ярость и набросился на Славку с бешенством подраненного тура.
Однако Славка туров брал не раз и знал, как с ними обходиться. Подался назад, будто испугался, пропустил мимо себя, откинувшись назад и сбив лехитскую сабельку коротким ударом меча, и тотчас хлестнул вдогонку собственной саблей. Пластинки лехитского панциря взвизгнули и прыснули сорванной чешуей. Кафтанчик пана Кошты тотчас окрасился алым.
Но рана лишь подзадорила лехита. Лихо развернувшись, он вновь налетел на Славку, так умело работая саблей и щитом, что варягу пришлось отступать уже не притворно. Кабы не рана лехита, славный мог бы выйти бой, потому что пан Кошта оказался бойцом не из последних, а Славка был голоден и утомлен переходом.
Однако вскоре потеря крови и неизбежная скованность пораненных мышц замедлили движения лехита, и Славке уже ничего не стоило бы отправить противника за Кромку. Однако, если бы Богуслав хотел лехита убить, он сделал бы это первым ударом.
Слова о том, что лехиты – послы, не прошли мимо его внимания. Убивать же посланников – стыдное дело. Даже если они сами нарываются.